Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.

Тарле Евгений Викторович

3) Наконец, Брест-Литовский мир со всеми его последствиями имел еще одно чрезвычайно существенное значение. Правда, в первое время рабочие Германии и Австрии, страшно утомленные войной, измученные недоеданием, были довольны тем, что (как им внушалось) «голодная блокада», наконец, прорвана, что богатая Украина их накормит, наконец, что воевать отныне придется лишь на одном фронте и, следовательно, война (что тоже им внушалось) скоро окончится. Лишь постепенно, когда обнаружилась вся ничтожность реальной продовольственной помощи со стороны Украины и когда — с конца лета 1918 г. — оказалось, что воевать стало на западном фронте еще труднее, чем прежде, это настроение стало снова (и уже окончательно) резко меняться, и тогда о Брест-Литовском мире стали говорить как о новом обмане рабочего класса и т. п. Но более существенным и непосредственным результатом Брест-Литовского мира было то явление, которое германские генералы начали тогда же называть «большевизацией» (die Bolschewisierung) солдатских масс германской оккупационной армии на востоке.

Вильгельм впоследствии,

с отличающей его иногда непосредственностью, признавался, что германское верховное командование «значительно недооценило заразительность» большевизма для Германии и прежде всего для ее войск [143] . Фактически дело получило такой оборот, что германские войска, летом и осенью 1918 г. перебрасываемые с востока на западный фронт, были часто настроены очень раздраженно, а некоторые солдаты даже вполне революционно, и их настроение все ширилось и распространялось по мере того, как все страшнее свирепела война на западном фронте. Теперь нет уже ни малейших сомнений, что пребывание в оккупированных частях революционной России сильнейшим образом повлияло сначала на отдельные части германской армии, а потом и на всю германскую армию. Но это стало резко сказываться только тогда, когда начались систематические неудачи.

143

Niemann A. Wanderungen mit Kaiser Wilhelm. Leipzig, 1924, стр. 90:…Daboi wurde die politische Gefahr ciner tangiosen Infektion erheblich unterschatzt… Раньше Вильгельм говорит о «Bolschewisierung des russischen Heeres.

Таковы были последствия Брест-Литовского мира, в конечном счете гибельные для Германской империи. Но все это сказалось лишь впоследствии, правда, очень скоро, в том же навеки памятном в истории 1918 г. А пока, сейчас после Брест-Литовского мира, все казалось для германского правительства опять, после долгого перерыва, таким лучезарным, удачным, обнадеживающим. Оставалось только сделать последнее, великое усилие. Обе стороны готовились к решающему столкновению. Неслыханная в летописях человечества трагедия приближалась к концу…

Глава XVIII

ПОСЛЕДНЕЕ ГЕРМАНСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ И ПЕРЕЛОМ В МИРОВОЙ ВОЙНЕ

1. Французский фронт в 1917 г. Поражения французской армии. Военные бунты во Франции

Трудное время пережила Франция за шестнадцать месяцев, протекших между началом русской революции и «второй Марной», т. е. битвой на Марне 15–17 июля 1918 г. Дело было не только в ослаблении, а потом исчезновении восточного фронта, но и в том, что новый союзник — Соединенные Штаты — сравнительно медленно развертывал свои силы, а старый союзник — Англия — все более и более заинтересовывался войной против Турции, посылал туда непрерывные подкрепления, не щадил на этом далеком театре войны никаких средств. После страшных соммских и верденских боев 1915 г., 16 апреля 1917 г. французы начали наступление, которое длилось с перерывами до 25 апреля и не привело ни к каким результатам; вторая линия немцев нигде не была затронута, и даже на первой успехи французов были ничтожны. Генерал Нивелль был смещен, но эта мера не удовлетворила солдат, раздраженных явно бесцельными жертвами. Армии было известно, что генерал Петен и другие военные авторитеты были против этого наступления.

В тылу были на этот раз очень удручены неудачей. Утомление и раздражение сказывались. В 1917 г. движение в рабочем классе (стачечное по преимуществу) было заметнее, чем в 1915–1916 гг. Но, как и в Англии, где тоже были налицо стачки, а кое-где и коллективные выражения неудовольствия в течение всей войны, эти явления сами по себе не очень тревожили правящие классы и сравнительно мало влияли на французское, как и на английское правительство. Ни разу ни во Франции, ни в Англии рабочее движение не принимало такого угрожающего характера, как, например, в Германии: в 1917 и в начале 1918 г. Из всех стран Антанты только в Италии рабочее движение в 1917 г. и в первой половине 1918 г. начало приобретать (местами и моментами) грозный для правительства тон и «смысл.

Стачечное движение во Франции во время войны, особенно в последние два года войны, не только происходило, но иногда, местами, принимало обширные размеры. Но ни одна стачка, кроме стачки в Бурже 1918 г., не усвоила чисто революционных политических лозунгов. Только немногие отдельные манифестации, вроде, например, той, которая произошла 1 мая 1918 г. в том же г. Бурже, и отдельные листовки, распространявшиеся в 1917–1918 гг., с целью популяризации лозунгов Циммервальда и Кинталя, были проявлениями активной борьбы рабочего класса против войны в точном смысле слова [144] .

144

Я надеюсь подробно рассказать об этих фактах в особом небольшом исследовании о рабочем движении в странах Антанты во время мировой войны. (Автор не успел это выполнить. — Ред.)

Но если французские правители и военные власти, внимательно следя за проявлениями неудовольствия в рабочем классе, все же не обнаруживали особой тревоги по этому поводу, то другое движение — в армии — крайне взволновало и напугало их.

Уже с 1916 г. во французской армии было не вполне спокойно. Тайно распространялись брошюры и листовки, агитировавшие против войны. Русская революция затем произвела чрезвычайно сильное впечатление,

и глухой протест против войны стал усиливаться. При этих условиях апрельская неудача 1917 г. вызвала впервые серьезные волнения в некоторых частях. В Энерне и в Шато-Тьерри вспыхнули в некоторых полках волнения. «Нас повели на убой!» — таков был общий клич в госпиталях, переполненных ранеными. Это неудачное апрельское наступление 1917 г. обошлось французам в 32 тысячи убитых, 60 тысяч тяжелораненых, 20 тысяч легкораненых и 5 тысяч пленных. Возмущение не утихало. В средине и особенно в конце мая 1917 г. дело дошло до открытого отказа некоторых частей исполнять военные распоряжения начальства. Были случаи, когда солдаты останавливали поезда, входили в вагоны и приказывали машинисту поворачивать в Париж, где необходимо начать революцию. Официально было удостоверено, что в некоторых частях образовывались солдатские Советы (которые так и назывались по-русски: les Soviets) и произносились речи о необходимости революционным путем кончить войну. Военные власти на первых порах боялись прибегнуть к очень крутым репрессиям, и до сих пор утверждают, будто «всего» было расстреляно «около» двадцати человек в разных частях, причем были расстреляны «предводители». Постепенно движение прекратилось. Уже в середине июня военные власти более, или менее успокоились.

Одним из последствий солдатских волнений была усилившаяся подозрительность военных властей Франции к солдатам русской дивизии, сражавшейся на французском фронте. Эта дивизия, кстати будет упомянуть, потеряла громадный процент людей (в некоторых ее частях до 70 %) в боях с немцами. После начала русской революции солдаты стали просить о возвращении на родину. Раздражение в солдатской массе крайне обострилось, и солдаты, покорные в некоторых частях, были уведены из лагеря Ла-Куртин (куда была еще в июне стянута дивизия). Оставшиеся (около 11 тысяч человек) оказались вскоре в осаде, и после сопротивления, продолжавшегося пять дней (3–8 сентября 1917 г.) и стоившего осажденным многих жертв, сдались и были сосланы в Алжир (где оставались еще долго по окончании войны). Пятидневный обстрел Ла-Куртинского лагеря и ликвидация русской дивизии очень смутили левый фланг радикальной партии и долго волновали рабочие круги, — поскольку вообще, при существовании суровой военной цензуры, им привелось узнать о деталях этой трагедии. Социалистической партии не удалось что-либо сделать для облегчения участи сосланных в Алжир, а после 15 ноября, когда власть перешла к Клемансо, об этом нечего было и думать.

Сражения, происходившие после лета, в течение остального 1917 г. на французском фронте, не были уже предпринимаемы французским командованием в слишком больших масштабах. Не везло и англичанам. В боях при Ипре и Камбре за один только 1917 г. англичане потеряли убитыми, ранеными и пленными 26 459 офицеров и 428 004 солдата, а всего за этот год англичане на французском фронте и во Фландрии потеряли 36 116 офицеров и 614 457 солдат (убитыми, ранеными и пленными).

Наконец, Италия стала терпеть с момента выхода России из войны страшные поражения. В октябре начались атаки австрийцев против итальянских позиций у Капоретто, и австрийцы одержали полную победу. За этот (1917) год итальянцы потеряли до 250 тысяч человек убитыми и ранеными, до 300 тысяч пленными. После заключения Брест-Литовского мира последовало (5 марта 1918 г.) подписание перемирия Австрии, Германии, Болгарии и Турции с Румынией, и вся австрийская армия могла отныне полностью направиться против Италии. Французское главное командование видело ясно, что если не поддержать Италию войсками, то итальянский фронт может рухнуть. Приходилось не только не ждать оттуда помощи, но еще посылать французские и английские дивизии на выручку итальянцам. Тяжела была война для Италии. Армия была худо организована, генералы на редкость бездарны. Даже австрийцы, мало избалованные военным счастьем, били итальянцев в сущности в течение всей войны, кроме последних месяцев, когда уже Австрия погибала. Война была непопулярна до такой степени, что пришлось образовать внутри страны концентрационные лагери, специально для тех итальянцев, которые агитируют против войны. Военные прибыли промышленников и торговцев раздражали пролетариат и крестьянство, которое в ряде местностей Италии находится на положении не собственников, но арендаторов. Русская революция очень сильно подействовала на умы в Италии. Всякий раз, когда итальянцы терпели поражения (а это случалось крайне часто), Англия и Франция спешили посылать помощь, чтобы предупредить опасный для Антанты поворот событий и брожение умов в Италии. Вообще французы не очень много надежд возлагали на итальянскую помощь.

Наконец, и британское правительство посвящало далеко не все свое внимание французскому фронту. Месопотамия и Палестина, две намеченные английские добычи, главные территориальные приобретения в Азии, на которые могла рассчитывать Англия, — вот что в значительной степени поглощало и отвлекало британские силы.

После неудачной попытки в 1915 г. форсировать Дарданеллы и взять Константинополь союзники остались в Салониках, где создался укрепленный лагерь. После нескольких, оставшихся бесплодными, усилий заставить греческого короля Константина принять участие в войне против Турции и Болгарии, французы решили арестовать Константина с его семьей и выслать вон из Греции, что и было приведено в исполнение французским комиссаром Жоннаром 13 июня 1917 г. Власть была передала Венизелосу, и Греция перешла на сторону Антанты. Но британское правительство уже мало интересовалось балканскими делами: оно отправляло отряд за отрядом в Палестину. Оно твердо решило захватить в свои руки будущую добычу еще во время войны, чтобы к моменту мирных переговоров уже владеть всем, что ему больше всего казалось желательным.