Европа в войне (1914 – 1918 г.г.)
Шрифт:
Обманутая в 1879 г. Россией Румыния [86] шла до войны преимущественно в орбите Австрии и Германии. Придавленная Австро-Венгрией Сербия тяготела к достаточно удаленной от нее и потому менее опасной России. Наконец, равно удаленная от России и Австрии Болгария вела политику лавирования между ними обеими, выдвигая поочередно то русофильские, то австрофильские партии на правительственный пост. Война оставила в действии прежние силы притягивания и отталкивания, но подкопала и те жалкие элементы устойчивости, которые еще можно было нащупать в балканской политике в эпоху вооруженного мира среди великих держав. Вопрос о выборе «международного» пути принимает сейчас в каждой из балканских стран форму вопроса, какой из политических атаманов захватит в этих условиях неопределенности и азарта политическую власть.
86
Обманутая в 1879 г. Россией Румыния. – Во время русско-турецкой войны 1877 г. Румыния воевала на стороне России и вместе с русскими войсками участвовала
Оттого европейские кабинеты сейчас так интересуются – и отнюдь не платонически только проявляют этот свой интерес – каждым лишним голосом за Венизелоса, [87] внутренней борьбой, которую румынские консерваторы ведут против румынских либералов, и вопросом о том, попадет ли Геннадиев [88] в министры-президенты или на каторгу. Неизбежный г. Эрве грозит болгарам окончательно разочароваться в них, если они новообращенному другу четверного согласия нашьют бубновый туз на спину, а г. Клемансо слагает время от времени оды в честь «великого европейца» Таке Ионеску, [89] стоящего во главе партии социальных отбросов и полуголодных кандидатов в государственные хищники.
87
Венизелос – премьер-министр Греции (см. т. VI, прим. 85).
88
Геннадиев – буржуазный политический деятель Болгарии. Примыкал к партии стамбулистов, энергично боровшейся против ориентации болгарской политики в сторону России. В стамбулистском кабинете в 1902 – 1907 гг. Геннадиев занимал пост министра торговли. На этом посту Геннадиев запятнал себя, вместе с некоторыми другими членами кабинета, хищениями крупных сумм из военного бюджета.
89
Таке Ионеску – см. т. XII, прим. 214.
Вмешательство Италии в войну склонило в Болгарии весы в пользу союзников – в соответствии с ростом шансов на победу четверного согласия. Не говоря уж о старых русофильских партиях, с самого начала войны толкающих Болгарию ко вмешательству, и в части традиционных русофобов, стамбуловцев, [90] обнаружилась тенденция вступить в переговоры с четверным согласием. Бывший вождь стамбуловцев, упомянутый Геннадиев, в 24 часа превратился из агента Австрии в друга России: надо полагать, что ему были предъявлены достаточно убедительные аргументы. По плану, казавшемуся уже близким к осуществлению, Болгария – L'Etat du Destin (роковое государство) – должна была открыть России путь в Константинополь и за это получить Адрианополь и часть Македонии. Но сдача Пржемышля и Лемберга сильно остудила «четверной» энтузиазм и снова упрочила шансы палочника-Радославова, [91] правительство которого намерено сохранять нейтралитет – ровно до того момента, когда разгром Сербии даст ему возможность с минимальным риском вступить в Македонию. Во всяком случае надежды на присоединение Болгарии к союзникам должны в данный момент считаться потерпевшими полное крушение.
90
Стамбуловцы – см. т. VI, прим. 47.
91
Радославов, Василь (1858 – 1923) – премьер-министр Болгарии; содействовал вступлению Болгарии в войну на стороне Германии и Австрии. (Подробнее см. т. VIII, прим. 53.)
Русские поражения, далее, не только сделали проблематическим ожидавшееся вмешательство Румынии, но и позволили Австрии предъявить бухарестскому правительству требование дать в месячный срок ответ, какой из двух группировок она намерена держаться. Месячный срок может, впрочем, оказаться слишком кратким для «великих европейцев» Румынии, чтобы выяснить, кто окажется победителем и с кем поэтому можно идти наверняка или с кем нельзя не идти.
В то время как русские неудачи совершенно парализовали в Болгарии и Румынии эффект итальянского вмешательства, военные результаты которого сказываются к тому же крайне медленно, само это вмешательство создало чрезвычайные затруднения на западной половине Балканского полуострова. Опасаясь, что Италия, завладев Истрией и Далмацией, наложит на сербов свою руку, Сербия и Черногория, почти совершенно прекратив военные операции против Австрии, направили свои силы против Албании: для того ли чтобы непосредственно вознаградить себя за ее счет, или для того чтоб иметь возможность обменять ее на Далмацию – во всяком случае в полном противоречии с общими планами своих «великих» союзников, по крайней мере, западных.
В этой адской игре, где сшибаются лбами все национальные программы, классовые эгоизмы, династические интересы и происки клик, снова подвергается испытанию и выдерживает его программа единственной партии будущего, балканской социал-демократии, – программа, опирающаяся не на быстро преходящие констелляции дипломатических и военных сил, а на тенденции всего экономического развития.
II
Трудно представить себе на самом деле картину более безобразную, чем трусливо-похотливая политика балканских правительств, которые заглядывают в глаза великим державам со страхом быть обманутыми и с намерением обмануть и подозрительно озираются друг на друга, неспособные
Клемансо с чрезвычайным презрением говорит о балканских народах, которые «сами не знают, чего хотят». Это и верно и неверно. Балканские народы больше всего хотят, несомненно, чтобы г. Клемансо, его друзья, а также и его враги оставили их в покое. Но они действительно не знают, как этого достигнуть. Чем больше, однако, мировая война вскрывает всю невозможность балканской государственной неурядицы, тем больше она должна расчищать путь для единственной программы национального и государственного сожительства балканских народов.
На вопрос, может ли Болгария связать свою судьбу с четверным согласием, теоретический орган болгарской социал-демократии, «Ново Време», отвечает отрицательно. Главная задача России – Константинополь и проливы. Англия и Франция заинтересованы сейчас – не политически, а стратегически – в том, чтобы в кратчайший срок открыть России выход в Средиземное море: иначе зимою, когда снова закроется Архангельский порт, Россия будет совершенно отрезана от своих западных союзников. Руками болгар Россия возьмет Константинополь с примыкающей к нему областью, а для защиты этой последней ей завтра понадобится Адрианополь, ключ к Константинополю. Россия в качестве хозяйки на черноморском побережье и в Мраморном море, – так рассуждает болгарский социал-демократический орган, – означает неминуемую гибель национальной независимости Болгарии и Румынии. Торжество четверного согласия означает, с другой стороны, упрочение Италии на побережье Адриатики, где она займет место Австрии. Балканские государства, разъедаемые соперничеством, окажутся так безнадежно стиснутыми между Россией и Италией, что им придется с завистью вспоминать о старой до-освободительной эпохе.
Не менее отрицательный ответ дает, разумеется, болгарская социал-демократия и на вопрос о союзе с центральными империями. Их победа означала бы фактическое замещение слабой Турции могущественной Германией и поглощение Сербии Австро-Венгрией. Болгария, ныне отделенная от великих держав, окажется сдавленной их тисками. Самостоятельному существованию балканских народов придет конец.
Именно здесь, на Балканах, где наиболее обнаженный характер имеет велико– и малодержавная политика, где национальные и империалистические проблемы сплелись в чудовищный клубок, – здесь в наиболее обнаженном виде выступают и противоречия политики социал-национализма. Какой из ее двух принципов ни взять: защиту ли отечества или поиски наименьшего международного зла – положение получается одинаково безвыходное. Как защищать здесь отечество: с Россией, которая пожрет? С Германией, которая проглотит? Путем ли трусливого неустойчивого нейтралитета, из которого события и аппетиты правящих могут выбить каждый день? Какую из возможных линий правительственной политики поддерживать социал-демократии? Именно потому, что все вопросы мировой политики стоят пред балканской социал-демократией в таком обнаженном виде, для каждой из секций балканского Интернационала лозунг «защиты отечества» уже на заре их существования был отстранен и заменен лозунгом преодоления ограниченности и завистливой изолированности этих тесных и немощных отечеств – путем введения их в более широкую и жизнеспособную общность, балканскую республиканскую федерацию.
Борясь против вмешательства Болгарии и Румынии в войну, на стороне той или другой комбинации, болгарская и румынская секции балканского Интернационала отнюдь не стоят вместе с тем за косную правительственную политику «нейтралитета», выжидательного бессилия. Вместе с мужественной сербской партией они отстаивают принципы активной демократической политики, ведущей к союзу всех балканских народов.
Пусть сейчас, в кровавом чаду, эта программа сохраняет преимущественно пропагандистский характер – в революционную эпоху она может тем скорее облечься в плоть и кровь, чем быстрее сейчас изнашиваются все другие программы и иллюзии и чем глубже социал-демократия закрепляет авторитет своего политического и нравственного мужества в сознании балканских народных масс.
«Наше Слово» [92] N 143, 20 июля 1915 г.
Л. Троцкий. «СОЛИДНЫЕ АРГУМЕНТЫ»
«Le Renseigne» («Осведомленный») из «Libre Parole» [93] продолжает выражать свое крайнее недовольство политикой союзников в Греции. Полувосстание в Салониках, о котором так шумно оповестила Францию печать как о национальном пробуждении эллинов, «обнаруживается, – по словам реакционной газеты, – все более и более как совершенно ничтожное событие, как чисто местная интрига, против которой, однако, законные власти оказываются совершенно обезоруженными. Не зашли ли (союзники) в самом деле так далеко, что просили войска, оставшиеся верными правительству, сдать оружие!». И к чему это все? – недоумевает г. Осведомленный, – разве был пример, чтобы Греция отказывалась когда-нибудь от выполнения требования, предъявленного в надлежащем тоне и дополненного «солидными доводами» – в виде флота в 30 боевых единиц! Газета решительно отказывается признать гениальность г. Бриана, [94] который развел пары своих «солидных аргументов» на полгода позже, чем следовало.
92
«Наше Слово» – см. т. VIII, прим. 26.
93
«Libre Parole» – французская националистическая и антисемитская газета. Лозунг газеты: «Франция для французов».
94
Бриан – см. т. XII, прим. 158.