Европейский сезон
Шрифт:
— Я отнюдь не считаю, что все нормально. Сопляк вполне заслуживает, чтобы на него наорали и даже надрали задницу. Только это не поможет. Он весьма самоуверенный тип, весь в отца. Поэтому я попробую с ним спокойно поговорить.
Флоранс ковыряла салат. Устала. Слишком устала. Еще неделя или две, и с "Сашо" можно будет распрощаться. Закончиться эра лазерных эффектов и громких звуков. Уже есть заказ на оформление в Грини. "Рыцарская" гостиница. Кэт будет интересно. Там проект поспокойнее, да и объемы гораздо скромнее. Отдохнуть бы неделю. Можно
Звери, дети, тупоголовый персонал клуба, отвратительные хулиганы на улицах. Флоранс вспомнила, что уже несколько месяцев не брала в руки карандаша. Забытые наброски пылятся в папках. Не судьба.
Флоранс рисовала с детства. Уголь, фломастеры, тушь, пастель, восковые карандаши. Но чаще всего, — простой карандаш. И почти одинаковый сюжет: едва намеченные линии женской фигуры и …. Тряпки, — как говорит мать. Парадная униформа для дам, — как говорил отец. Флоранс мечтала стать модельером столько сколько себя помнила. Не получилось. Нет чувства вкуса, — в один голос говорили специалисты. Нет вкуса, нет стиля, нет чувства меры. Вульгарщина. Обидно. Интерьеры баров и комнат получаются, а одежда — нет. Ну и "фиг с ним" как говорит Кошка. Надо все-таки узнать, что сие выражение означает буквально. Секреты, кругом секреты.
Флоранс испытала прилив раздражения. Мышь, бесплотно мелькавшая туда-сюда по просторной кухне, сейчас что-то шептала в ухо Катрин. Шпионка хвостатая.
Катрин, перехватив взгляд подруги, шлепнула служанку по колену. Мышь мгновенно исчезла. Катрин отпихнула собственную давно опустевшую тарелку, и через мгновение оказалась присевшей у стула подруги. Забавно оперлась подбородком о край стола.
— Не злись. Она только спрашивала, почему ты плохо ешь? Что-то не нравиться?
— Я не злюсь. Просто нет аппетита. И потом, все какое-то пресноватое.
— Почему сразу не сказала? Мышь готовит по какой-то правильной диете. Очень полезной. Объясняла, но я не удосужилась запомнить. Почему ты не возьмешь специи?
— Лень вставать, — честно призналась Флоранс.
Кэт только головой покачала. Через минуту перед Флоранс выстроился набор баночек и солонок.
С перцем салат пошел легче.
— Кэт, не наказывай ее, пожалуйста, — попросила Флоранс.
— Не буду. За что наказывать, если я сама не догадалась что именно тебе не нравиться? Уж этот твой аристократический такт…
— Я аристократка только по мужу. Безвременно мною покинутому, — сказала Флоранс, намазывая горчицей тонкий ломтик хлеба. —
— Я буду очень стараться, — серьезно сказала Катрин.
— Хм, и что я сейчас думаю?
— Думаешь, что тебя посадили на диету, потому что ты старше и выглядишь хуже.
Флоранс в некоторой растерянности положила хлеб на тарелку:
— А разве это не так?
— Фло, я тебя очень люблю, но ты иногда бываешь очень глупой, — с чувством сказала Катрин. — Лично мне все равно, что жрать. Я и вкус-то редко чувствую. А Найни тронута на всяких полезных диетах. Она биолог и все такое прочее. Ладно, на этот раз ее инициатива была неуместна, но у тебя-то есть язык, чтобы об этом сказать? Я тебя кормила пиццей и поила пивом? И после этого ты упорствуешь в своих совершенно ложных и, прямо сказать, — идиотских догадках-заблуждениях? Свинство это.
— Теперь я припоминаю, что у тебя тоже есть титул, — пробормотала Флоранс. — Мы — дамы света. Вот ты уже и жирной свиньей меня представила.
— Знаешь, детка, — Катрин выпрямилась и воинственно засунула руки в карманы джинсов, — я всего лишь грубый прямолинейный сержант. Да толстей хоть в три раза, — от меня не избавишься. Веришь?
— Верю, — Флоранс за ремень притянула к себе подругу, ткнулась лбом в плоский живот. — Но я не хочу толстеть в три раза. Я хочу как ты. Хочу быть стройной и молодой.
— Тогда пойдем на войну. Там многие навсегда молодыми остаются, — пробурчала Катрин и спохватилась: — Тьфу, что я такое говорю?! Хватит с нас войн.
— Это были твои войны, — прошептала Флоранс в живот подруге. — А я просто сидела и ждала непонятно чего. И сейчас никак не могу решить, — правильно ли мы поступаем.
— Что за спешка? — Катрин нежно гладила темно-медные волосы. — Мы же решили все хорошо обдумать. Только тебе нужно хорошенько выспаться. Пойдем, я тебя уложу.
Они вышли из кухни. Путь наверх лежал через гостиную. Из коридорчика, где располагалась комната сына, отчетливо доносились звуки компьютерной пальбы и взрывов.
— Ну и палят. Надо думать, боеприпасов эшелон, — прошептала Катрин.
Флоранс нерешительно держалась за перила лестницы ведущей к верхним спальням.
— Конечно, иди и поздоровайся, — прошептала Катрин.
— Не думаю, что у меня хватит сил на полноценную воспитательную беседу.
— Да не нужно никого сейчас воспитывать. Просто поздоровайся, спроси как дела. И не напрягайся, Фло. Ведь он твой сын.
— Когда у тебя будут дети, ты поймешь, чего именно стоит по-настоящему бояться, — грустно заверила Флоранс.
— Ну, ты же мне заранее объяснишь. Мамочка…
Флоранс слабо пихнула подругу в плечо:
— Не смей издеваться. Иди и ложись спать…
Флоранс постучала. Пальба оборвалась, и дверь распахнулась. Жо, слишком тощий и долговязый для своего возраста, вопросительно склонил голову набок:
— Да, ма?
— Привет, сын. Решила вспомнить, как ты выглядишь. Можно войти на минутку?
— Я думал, ты уже спишь, — Жо, распахнул дверь, пропуская маму.
— Недавно только вернулась.