Европейский сезон
Шрифт:
— Как можно. Может, когда вернемся… — нахально пробормотала Мышка, и тут же получила подзатыльник.
— Кончилась твоя демократия. Развели сообща гниль, — сообщила Катрин.
— Ну и хорошо, что кончилась, — прошептала Найни. — Мне как-то не по себе было.
— А сейчас "по себе"? — Катрин поспешно развернула план города.
— Нет, но… Мы как поедем, Госпожа?
— Молча мы поедем. Сейчас подброшу тебя до автобусной станции, и ты направишься домой.
— Но, Госпожа!
— Заткнись. Ты, что, претендовала на роль ударного пистолетчика? Как же. Мы здесь живем в статусе добропорядочных иностранных граждан. И вообще, я обещала никого больше не убивать. И не косись так своими линзами, — выглядишь уродски. Как бы у меня с Фло ни повернулось, — я, то, что обещаю, — выполняю.
Радио исторгало сплошную
— На фиг нам вся эта галиматья? — пробурчала Катрин. — О районе улицы Шайлот как в рот воды набрали.
— Один раз упоминали, — прошептала Мышка, на которую взвинченные сообщения радио, подействовали крайне угнетающе. — Сказали, — "ситуация стабилизировалась, силы полиции переброшены к Северному вокзалу".
— Понимай, как хочешь, — фыркнула Катрин. — То ли, разогнали этих "равно-зеленых", то ли сами отступили к вокзалу. Вокзал там недалеко. А может, мэрию спалили дотла, и полиция решила поискать кого бы позащищать из еще живых.
— Что вы такое говорите?! — ужаснулась Мышка.
— Сопли подбери. Жо не младенец — выкрутится. Если нет — я ему помогу — дам направляюще-ободряющего пинка под зад. Вылезай, — приехали…
Автобусы, само собою, уже не ходили, но Мышку удалось почти сразу подсадить в машину какому-то толстенькому типу, удирающему из города вместе с такой же упитанной женой. Очевидно вид двух девушек, особенно Найни, трогательно прижимающей к груди магазинный пакет, в который пришлось переложить, выпирающий из-под топика "Глок", вызывал сочувствие. Добрые толстячки предлагали ехать и Катрин, но она отказалась, мотивируя тем, что кроме глупенькой сестренки, у нее еще и где-то бегает не менее глупенький братик. Напоследок Катрин успела шепнуть Мышке:
— Если Фло появится, делай что хочешь, но не выпускай ее из дома. Хоть пистолетом угрожай. Только стрелять не вздумай…
Мышка покорно кивала. Где-то в темном небе назойливо рокотало, — там мигали огнями и прожекторами полицейские вертолеты. Со стороны бульвара Сюзет доносились хлопки и дробный треск выстрелов.
Толстячки с Мышкой укатили, затерявшись в редком, но торопливом ручейке машин стремящихся вырваться из сходящего с ума города. Катрин села в своего "зверя" снова раскрыла план города. Рядом, на здании автостанции, ветерок шевелил гирлянды трехцветных надувных шаров. Отсюда, с возвышенности был хорошо виден город. Яркие огни иллюминации местами еще проглядывали сквозь дым сотен горящих машин и зданий. Здесь, на западе города, оставалось еще относительно спокойно — доносился лишь отдаленный вой сирен и постукивание выстрелов. Основные события, если верить новостям, в изобилии исторгаемых радио, развивались на севере и в центре города.
Задача предстояла не из легких, — до района улицы Шайлот было не так уж далеко, но прямой путь лежал через развязки, имеющие ярко выраженное стратегическое значение. Уж наверняка кто-то оседлал эстакаду у авеню Фош, да и дальше трудновато ожидать беспрепятственного проезда. Придется покрутиться.
Крутиться пришлось долго. Кто-то стрелял, орали люди, мычали и хрипели сирены и громкоговорители, гоняли ненормальные скутеры и мотоциклы, улицы перегораживали символические баррикады и совсем не символически чадящие остовы машин. Катрин ничего не видела кроме слепящих огней, прожекторов, праздничной игры
Теоретически хренова мэрия № 8 находилась уже где-то рядом. Приходилось ориентироваться только по номерам домов, не слишком ясно видимых. Подъехать к зданию со стороны набережной, Катрин и не надеялась. От уличного освещения осталась примерно половина, — город постепенно погружался во тьму. Лишь кое-где светились цепочки уцелевших уличных фонарей, да насмешливо сияли рекламные вывески и гирлянды праздничной иллюминации.
"Ягуар" пришлось загнать в тесный промежуток между домами. Здесь уже прятался какой-то микроавтобус и крошечная японская малолитражка. Катрин притиснула "зверя" к стене, в очередной раз поцарапав крыло, и, не без некоторого облегчения покинула машину.
Одежда на спине промокла от пота. Катрин никогда не считала себя хорошим водителем, этим же, чудным праздничным вечерком даже профессиональному гонщику вряд ли пришлось бы легко. Хм, — вот навыки механика-водителя пришлись бы кстати. На какой-нибудь "тридцатьчетверке", можно было подкатить к самой мэрии. "Скока-скока?" — как говорил одесский классик. Нет, не помогло бы, — и танк бы спалили возбужденные народные массы. С воодушевлением бы пожгли. Катрин по опыту знала, — более глупого и бесстрашного противника, чем обнаглевшие от безнаказанности революционеры, — еще поискать нужно.
Действительность начинала не на шутку пугать. То, что контроль над обстановкой государственные силы порядка утеряли, стало понятно еще днем. Но было трудно предполагать, что в приличной, и, в общем-то, обеспеченной стране найдется столько желающих вывалиться на улицу и активно протестовать против собственной уютной жизни. Насколько поняла Катрин, на улицах оказались и студенты, и какие-то социалисты, и "зеленые", и еще черт знает кто. Сидя за рулем, было трудно вникать в подробности, но флагов и лозунгов девушка видела превеликое множество. Даже красно-черные стяги анархистов, так хорошо знакомые Катрин по одной из операций, мелькали у набережной генерала Леклера. Но куда больше было юных вертких типов в трикотажных масках или накинутых на голову капюшонах. И почти все с рюкзачками. Некоторых и в руках совершенно открыто тащили длинные свертки. И всегда кто-то из "пригородных" охранял собранные в табунок мотоциклы и скутеры. Слаженно действуют, сукины дети. Дисциплинированно. Что-то еще будет.
Пока Катрин возилась у багажника, кто-то с топотом пробежал по темной улице, с кем-то столкнулся. Из выкриков и громкого разговора девушка ничего не поняла, кроме пары ругательств. Говорили на "новоязе" предместий, — в этом винегрете из нескольких языков и криминального сленга, и добропорядочные горожане понимали-то одну треть.
Хрен с ними. Катрин закончила упаковывать рюкзачок. Давно с ним не ходила, а вот пригодился. Может быть, никогда не нужно готовится к чрезвычайным обстоятельствам, тогда они и не наступят? Очень может быть, — только в жизни Катрин все бывало с точностью наоборот. Девушка поправила под одеждой все норовивший сползти пистолет и еще раз оценивающе посмотрела на свои ноги. Сейчас надеть кроссовки или попозже? В туфлях на каблуках выглядишь горожанкой, втянутой в революционную бурю. В кроссовках и в невнятной смеси одежды, станешь похожа на одну из инициаторов этого самого безобразия. Еще подол дурацкий. Ладно, не воевать же собираешься. Пока имеет смысл оставаться культурной горожанкой.