Эй на Груманте
Шрифт:
Генерал-ротмистр Волен назначенный командующим броне-гренадерским корпусом, споро создал его изначально включив в него свой танковый батальон, два дивизиона буксируемой артиллерии, пулеметную бригаду паровых тачанок (с митральезами естественно) и два полка верблюжьей кавалерии из беглых мамлюков (тоже мне Бонапарт блин). Новый корпус получил боевое крещение в боях с марокканцами, разбив их в песи у хузары. По моему совету танки из ХХ века, экономя моторесурс и траки, возили на на паровых броне-трейлерах, созданных на базе паровых же бронетранспортерах (монтировать дульнозарядные пушки в бронерубках было не комильфо и вопрос с паровыми танками пока отложили, а пулеметно-митральезные экипажи обозвали БТРами). Учитывая то, что паровая машина была замкнутого типа, экипаж парового бронетранспортера состоял из трех человек,
Военные действия потихоньку утихли. Подумав, я отдал область Фнидк, с налета захваченную не смогшими остановиться моими танкистами своему новому другу Испанскому королю, чем создал буферную зону и малость столкнул лбами Испанию и Францию.
Глава 64
Связь, это нервы армии и сейчас, в виду расширения наших границ ее роль усиливалась буквально с каждым месяцем. Сейчас у нас работали радиостанции и к ним были запасные комплекты ламп и ЗИПов, но их количество было конечным. Из конструкций, извлеченных из корпуса «трофейного» японского авианосца были построены на острове базы «Ангар» и у Княжеского озера пятидесятиметровые радиовышки куда заодно закинули и локаторные антенны. На японце был дерьмовый японский радар, но к нему было аж пять полных запасных комплектов и десять комплектов эскадренных раций (ох спасибище неизвестному японскому морскому хозяйственнику). Наши инженеры и техники покопавшись в японской технике и кое-что добавив из своих запасов создали вполне себе рабочую систему и теперь у нас было свое «Радио коминтерна» добивающее до всех точек Северного королевства и два мощных «Локаторных глаза» просвечивающих акваторию. У японской техники оказалась две особенности… их радары видели даже деревянные суда, пусть с весьма хилой засветкой, но видели, но при этом японское железо очень не любило команды вкл. выкл. Которые действовали на технический ресурс, гораздо хуже, чем длительная работа.
А еще мои технические гении наладили выпуск детекторных приемников, большую партию их везли на Готланд и плюс запас комплектующих для кружков Юный Радиотехник, втуне с партией из нескольких тысяч тоннельных диодов Д10, Д311 и Д20 и нескольких тысяч простейших угольных наушников. Ответственный за данный проект старший техник Сыськов из штатского персонала был еще тем хомяком, и так же, как и наш техник-интендант 1-го ранга Тарасюк, добавил нолики в накладные, причем не ради корысти, а что бы хватило пионерам на работу в кружках. В результате вновь испечённый инженер-майор Сыськов и его группа сделали мне кондово-не убиваемые приемники КВ диапазона. И теперь у Ставки была пусть односторонняя связь, но таки связь со всеми точками Северного королевства, таким теперь было официальное название нашего государства, состоящего из княжества Грумант, земли Ирландия, земли Шотландия, земли Ливония, Земли Сеута и Шетландских и прочих островов. Княжеством был только Грумант, все остальное коронными землями без тени какой-либо автономии. Слишком свежи и показательны были для меня воспоминания о распаде СССР.
С телеграфом и телефоном из-за ограниченного запаса проводов и техники, ограничились спецсвязью на местах, но линейная связь вещь необходимая и я по новой приказал изобрести Наполеоновский оптический телеграф. Под управление Телеграфа была создана Академия связи, куда принимали кадетов с десятилетнего возраст и на полный кошт. Там я начал растить новую смену и не только связистов. Учебная программа была типа Советской пятилетки, за вычетом фрагментов, не соответствующих данным временам и противным моему мировоззрению.
Телеграф, который так и остался в документах телеграфом, стал главным средством связи во всех крупных
Но шарашку по исследованию проектов беспроводной связи, я укрепил и расширил. Целью их теперь была элементарная катодная лампа.
Глава 65
Пока в Северном королевстве готовились к моей коронации, пришло приглашение на Императорскую коронацию к Ивану Васильевичу. Он послал приглашение ко всем монархам кроме непонятных польских владык, менявшихся как калейдоскоп. Я летел на дирижабле и пригласил с собой королеву Англии и короля Шотландии (вернее ее остатков). У меня теперь было два дирижабля. Пошарив по трюмным закромам каравана и японского авианосца, наши авиастроители надыбали материала на еще один Левиафан, который получился побольше «Святой Ольги» и самое главное с более жестким корпусом, более грузоподъемным, сильнее вооруженным (для него сделали два бортовых истребителя) и более безопасным. Я назвал его «Александр Невский» и назначил Бортом №1 и приказал нанести ему на борта изображение Знака командира кавалерии РККА (ну нравился мне этот знак). И сразу ввел в Воздушный Устав правило запрещающее летать дирижаблям по одному без прямого приказа Высшего командования. Ибо материалов осталось только на ремонт и риск при рейдах должен был сохранен до минимума.
Король Фортриу Бриде IV, при вез мне бочонок старого Шотландского меда. Надо сказать, что после одного случая мой авторитет среди шотландского электората и ранее не низкий, поднялся и вовсе на невообразимую высоту, а дело было так…
На пиру с местными старейшинами по поводу «реорганизации» Шотландии, я с устатка несколько перебрал и пригубив из кубка меду, выдал на гора балладу «Вересковый мед» (в своем переводе), еще не родившегося сэра Роберта Льюиса Стивенсона.
'Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
'Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!'
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, —
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
'Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!'
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.