Ей приснилась любовь

Баркли Лина

Неожиданно Мари поняла, что у Джиса были свои собственные тайны, о существовании которых она даже и не подозревала. Тайна ее прошлого рано или поздно будет раскрыта, а вот его, возможно, останется для нее навсегда загадкой. Похоже, он не способен отдать сердце другой женщине.

Девушка расставила чашки и блюдца и, пока Джизус варил кофе, бесцельно бродила по квартире. Столовая находилась в том крыле особняка, которое выходило на Харпер-стрит, и через ее высокие окна

открывался вид на город с рекой вдалеке. Мари остановилась у одного из них, наблюдая за оживленным движением. Ночная жизнь в этом районе была такой же бурной, как и днем.

Вдоль улицы росло несколько больших дубов, и каждый из старинных особняков, выходящих фасадов на нее, представлял собой живописную картину.

– Я никогда здесь не была, – прошептала Мари. – Никогда.

Она закрыла глаза, и в ее памяти возник образ искрящейся водной глади. И был там крейсер, и порт, и где-то позади него – белые строения.

– Что такое?

– Вода, – ответила она, открывая глаза и глядя на Джиса. – Много воды и большой корабль. И дом. Его стены покрыты белой штукатуркой.

– Что-нибудь еще?

Она покачала головой, видение пропало. Ее охватила внезапная тоска; она отчаянно пыталась удержать в памяти исчезающий образ. Но он пропал, и ее глаза наполнились слезами.

– Больше ничего, – сказала она прерывающимся голосом. – Но я уверена, что была там счастлива.

– Ну и хорошо, дорогая. – Джизус, обняв, притянул ее к себе. – Хорошо, что ты была там счастлива.

Девушка прижалась к нему, и ее руки проскользнули ему за спину.

– Я не хочу возвращаться туда, я просто хочу знать правду.

– Ты можешь вернуться к прежней жизни, – осторожно предположил он. – Не лишай себя права выбора.

– Я хочу быть с тобой, дорогой. Я покину тебя только тогда, когда ты сам прогонишь меня.

Он резко отвел руки.

– Давай пить кофе.

Они молча потягивали черный кофе. Напряжение, возникшее между ними, отнюдь не соответствовало их мирному занятию.

– Когда я говорила о поисках работы, я имела в виду именно то, что сказала. – Девушка видела, что лицо мужчины выражает неодобрение, однако продолжала: – Завтра я собираюсь начать что-нибудь подыскивать.

– Какую работу ты бы предпочла?

– Еще не решила. Так как я не знаю, на что способна, соглашусь на то, что мне предложат.

– Без карточки социального обеспечения это будет трудно сделать. А без свидетельства о рождении сложно будет получить карточку.

– А, не зная, где и когда я родилась, трудно будет получить свидетельство, – логично завершила она цепь его предположений. – Где-то должен быть выход из этой ситуации.

– Если мы найдем его, чем бы ты хотела заниматься?

Она опустила глаза. Его тактичная подсказка не прошла для нее незамеченной.

– Хотела бы работать с детьми,

но знаю, что это просто невозможно. Кто же доверит мне ребенка, принимая во внимание… ну все это?

В ее голосе Джис уловил тоску.

– Ты любишь детей?

Она кивнула.

– Да, уверена в этом. Я почему-то знаю, что такое ощутить в своих руках маленькое живое тельце и пару маленьких ручек, обхвативших мою шею…

– Ты думаешь, что у тебя когда-то был ребенок?

Вопрос потряс Мари. Она в упор взглянула на Джизуса. Эта мысль никогда не приходила ей в голову. Она попробовала примерить к себе это новое ощущение, наконец покачала головой.

– Нет, я так не думаю. Мне приятно представлять себе, что я держу на руках ребенка. Если бы у меня был когда-то малыш и нас разлучили, я наверняка бы почувствовала потерю. – От нее не ускользнуло одобрительное выражение глаз Джиса. – Ты, должно быть, тоже любишь детей.

– Очень.

– Почему же ты до сих пор не женился и не завел своих собственных?

Учитывая все, что их связывало, вопрос ему не показался нетактичным, но он все же отвел глаза.

– Я был однажды женат, но супруга не хотела иметь детей.

– Но ведь ты хотел, да?

Он в знак согласия кивнул головой.

– Я хотел иметь детей и жить в нормальной семье. Ей же хотелось чего-то совсем иного.

Девушка догадывалась, что, рассказав о своей жизни, он поделился с ней своей болью. Теперь он и сам понимал, что его недоверие к ней как-то связано с неудавшейся семейной жизнью. Она ждала. Вместо дальнейших откровений он переменил тему.

– Как ты отнесешься к работе в дневном детском центре?

Его идея привела Мари в восторг.

– Где?

– В больнице. Ставки там, правда, низкие, а требования большие, зато там нам пойдут навстречу. Мы можем представить это как трудовую терапию, и тогда, возможно, не потребуется оформление социального статуса.

– Расскажи мне об этом центре. – Девушка все больше оживлялась.

– Он очень маленький, экспериментальный. Днем там находятся дети сотрудников госпиталя. Если бы у нас было побольше средств, мы могли бы принять втрое больше детей, но пока что центр располагается в тесном старом крыле больницы, которое собираются перестраивать.

– Захотят ли меня принять туда, Джизус? Учитывая мою историю?

– Нам трудно нанять опытный персонал, потому что зарплата очень низкая. Они с радостью примут тебя. Я уверен. Это означает, что каждый день ты должна будешь ходить в госпиталь.

– Я буду относиться к этому совершенно спокойно до тех пор, пока меня не захотят снова запереть в палате.

– Мне необходимо несколько дней, чтобы все устроить.

– Обещай мне, что не станешь затягивать с этим.

– Ты слишком проницательна. – Джис улыбнулся.