Ей прописали смерть

Алейникова Юлия

– О! Володька! Ай да молодец, сразу двух красавиц привел! – рванулся навстречу Сидорову молодой человек, прибывший на праздник в одиночестве и сидевший по воле судьбы за его столиком.

Он как-то сразу подхватил Катю и усадил ее между собой и Володей, таким образом, Амалия уселась между Володей и подругой третьего соседа по столу.

Вечер удался на славу. Володин приятель по имени Сергей, прибывший на праздник в одиночестве, ни на минуту не оставлял Катю без внимания. Да и другие сослуживцы лейтенанта Сидорова, не имевшие своих дам, регулярно подсаживались за их столик или приглашали Катю на танец. Такого чудесного Нового года в Катиной жизни еще не бывало. Она уже начала всерьез задумываться, не перейти ли ей на работу в органы внутренних

дел. В конце концов, и у них есть бухгалтерия. А сколько тут холостых интересных мужчин! И неважно, что шутки у них не очень тонкие и что вид у них не такой шикарный, как у остеопата. Зато вон их сколько, и все они считают ее красивой и достойной внимания. А как гласит народная мудрость, лучше мент в руке, чем остеопат в небе.

С Володей Кате за весь вечер так и не удалось потанцевать. Сперва он возмущался, но потом быстро смирился и остаток вечера развлекал Амалию. И, кажется, даже не сильно расстраивался.

Домой они возвращались втроем. Володя, Катя и Амалия. Сидоров с большим трудом оттеснил от машины Катиных воздыхателей, к немалому ее сожалению, и ровно в два часа ночи доставил счастливых и уставших девушек домой. Сам Володя едва на ногах держался от усталости, все-таки рабочий день выдался у него нелегкий. Он бы с радостью отсиделся за столом, но Амалия такой возможности ему не дала, все время вытаскивая танцевать. Если первую часть вечера она вбивала до победного в его голову простой постулат, заключавшийся в том, что любой адвокат гораздо умнее, полезнее и образованнее любого сотрудника полиции, то вторую часть вечера она так же самозабвенно выплясывала в его компании. Будучи очень худенькой, легкой и подвижной, Амалия совершенно не ощущала усталости. И пусть движения ее были угловаты и не слишком грациозны, сама она была собой совершенно довольна, никаких комплексов не испытывала, и Володя, в конце концов поддавшись ее влиянию, стал воспринимать Амалию такой, какой она сама себя воспринимала. То есть умной, красивой, неотразимой и даже фигуристой. Да и правда, взять, к примеру, супермоделей, все они отличаются болезненной худобой, и при этом все ими восхищаются, и замуж они выходят исключительно за миллионеров, заключил по окончании вечера Володя, глядя на разрумянившееся от танцев конопатое лицо Амалии и на ее выпирающие из декольте ключицы. Да и конопушки в Европе сейчас в моде. Ему сестра говорила. Точнее, не ему самому, а объясняла это его десятилетней племяннице, когда та в очередной раз пыталась избавиться от россыпи веснушек на носу. И тем не менее факт оставался фактом. Веснушки в моде. И Амалия, выходит, по мировым стандартам писаная красавица. На том он и успокоился и больше на этот счет не переживал, и по поводу Катиной невероятной популярности не волновался.

Глава 33

Катя, Амалия и дедуля сидели на кухне. Был день. Светило солнце, сверкал за окном снег, вкусно пахло яичницей с беконом и растворимым кофе. Девушки выспались и сейчас с удовольствием делились с дедулей воспоминаниями о прошедшем вечере. Конечно, в восприятии деда Вани и Амалии именно последняя была звездой праздника. Но Катя не обижалась. Она с удовольствием поддакивала, в душе лелея память о собственном успешном дебюте. Был уже второй час дня, дел никаких не имелось, торопиться было некуда. Катя уже так привыкла жить у Амалии, что совершенно перестала думать о собственной квартире, будто ее и не было. И соответственно ее совершенно не мучили мысли о причинах, принудивших ее скитаться по чужим углам.

Катю эти мысли не мучили, но вот Амалия долго расслабляться не привыкла, а потому разрушила царившую на кухне эйфорию, разогнав розовый туман девичьих мечтаний.

– Ну, поели, попили, пора и за работу, – подвела она черту, составляя в раковину тарелки. – Ты вспомнила, почему тебя убить хотят? – без всякого предупреждения набросилась она на Катю.

Та даже не сразу поняла, о чем речь идет. Но поняв, тут же все вспомнила. И падающий за окном снег, и жемчужно-серое небо, и Вику,

нежащуюся на песочке в Таиланде, и то, что не успела додумать так правильно выстраивающуюся логическую цепочку.

– Так что же ты, балда, молчала! – вытаращилась на Катю Амалия, выслушав ее сбивчивые рассуждения.

– А что?

– А то! Мы бегаем по пансионатам и моргам, по кафе и вокзалам в поисках свидетелей, а они у нас, можно сказать, под носом сидят и в ус не дуют! Ну, Катя, ты даешь! – пропыхтела Амалия, пытаясь осмыслить, как такое возможно.

– Да уж, Катенька, вот Делла Стрит никогда таких промахов не допускала, – покачал головой дедуля. – Очень была вдумчивая, дельная особа, – заметил он одобрительно.

– Какая еще Делла Стрит и что я упустила? – надулась Катя, сильно задетая тем, что даже восьмидесятилетний дедуля, как выяснилось, соображает лучше ее.

– Делла Стрит – секретарша Перри Мейсона. А упустила ты то, деточка, что ваш остеопат с самого начала знал и производителя лекарства, и где его искать. И соответственно, мог вам помочь в расследовании, – со снисходительной улыбкой на добродушном морщинистом лице пояснил деда Ваня.

– Да ладно тебе, дед. Надо честно признать, что он в этом деле по самые уши увяз. И как минимум является не свидетелем, а соучастником, если не главным преступником, – поправила дедулю Амалия.

Дедуля покосился на Катю и согласно кивнул.

– Что вы такое говорите? – возмутилась Катя. – Какой преступник, какой соучастник? Он вообще был не в курсе происходящего. Да и не мог он Лену под поезд толкнуть. Вы его совсем не знаете! Он мухи не обидит. Да и незачем ему! – бросилась на защиту своей чистой, светлой, высокой любви Катерина. – А меня так уж точно не он преследовал!

– Естественно! Что он, дурак – сам грязной работой заниматься? Катя, ты законченная балда. Для этих целей шестерок нанимают! – бесцеремонно постучала ей по лбу Амалия. – Такой, как он, скорее уж укольчик незаметно вкачает с ядом. А кстати, как он выглядит, твой остеопат? – И Амалия сощурила серые пронзительные глаза.

– Нормально выглядит. Интеллигентно, – обиженно буркнула Катя, занимая оборонительную позицию.

– Глаза какого цвета? – держа перед собой блокнот, спросила Амалия.

– Голубого.

– Волосы?

– Каштановые, – собственные ответы Кате ужасно не нравились, поскольку в точности повторяли описание неизвестного мужчины, распивавшего кофе с Тамарой Константиновной в день ее гибели. А особенно ей не нравился самодовольный вид Амалии. – Между прочим, подобное описание подходит каждому четвертому мужчине в нашем городе. Ты сама это говорила! – огрызнулась она, не выдержав победной ухмылки, появившейся на лице подруги.

– Тогда у нас не было подозреваемого, – назидательно ответила Амалия. – Сейчас Лизе с Таней позвоним и поедем, покажем им фотку твоего остеопата.

– У меня нет его фотки, – с затаенным удовлетворением сказала Катя.

– Из инета распечаем. С сайта клиники, – успокоила ее Амалия, доставая из сумки удивительным образом оказавшуюся в ней визитку кондитерской, в которой они с Катей обнаружили следы Муромцевой и неизвестного мужчины. – Вот досада. Сегодня не их смена, – с огорчением пояснила Амалия, вешая трубку после короткого разговора. – Ну ничего, произведем опознание завтра.

– Амалия, мне кажется, ты ошибаешься. Александр Вадимович не тот человек. Он умный, добрый, к тому же обеспеченный. Зачем ему все это? И самое главное, он ничего не смыслит в фармакологии. По специальности он хирург.

– Катя, думаю, ты и сама все понимаешь, просто не хочешь себе в этом признаться. Потому что втюрилась в него, – присаживаясь обратно к столу, проговорила Амалия, как-то необычно мягко заглянув Кате в глаза.

– Что ты выдумываешь! – залилась пурпуром Катерина.

– Вот смотри. Как ты узнала о группе? Из разговора остеопата, подслушанного Викой. Дальше. В тот день, когда Вика раскрыла остеопату секрет твоего похудения, случилось сразу два события. За тобой началась слежка, и пропала Вика.