Эйфью
Шрифт:
— Угу, — сказал я, кусая губы. — Что ж, пожалуй, пойду найду Эдди.
Эдди — мой сын, ему десять лет, и он — капитан непобедимой бейсбольной команды нашего квартала.
— Не трудись понапрасну, па, — раздался тихий голосок откуда-то из глубины комнаты.
— Ты дома? Что случилось? Игру отменили, что ли? Атомная бомба взорвалась?
— Не-а. Мы выиграли восемь раз.
— Так им врезали, что они не стали отыгрываться?
— Да нет, они играли прилично. У них еще оставалось двое запасных да двое выбыло. — Он говорил
— Зачем? — спросил я, не веря своим ушам.
— Па, — задумчиво сказал Эдди. — Чтоб мне лопнуть, если я знаю.
— Эдди! — сказала ему мать.
— Ма, — ответил Эдди, — чтоб мне лопнуть, если и Ты знаешь.
Лопни мои глаза, если я хоть что-то понял, но меня уже начало грызть смутное подозрение. Я набрал телефон Фреда Бокмана.
— Фред, я тебя не отрываю от стола?
— Неплохо было бы, — сказал Фред, — в доме хоть пиром покати, а я сегодня оставил машину Марион, чтобы ила съездила за покупками. Теперь она ищет магазин, который еще не закрыли.
— Что, машина не заводилась?
— Завелась как миленькая, — сказал Фред. — Марион даже до магазина доехала. А потом вдруг почувствовала такое блаженство, что взяла да и вышла обратно в ту же дверь. — Голос у Фреда был огорченный. — Конечно, женщина имеет право на капризы, но зачем же лгать, это обидно…
— Марион солгала? Не верю! — сказал я.
— Она пыталась внушить мне, что с ней вместе из магазина вышли вес — и покупатели, и продавцы.
— Фред, — сказал я. — Мне надо с тобой поговорить. Можно приехать сразу после ужина?
Когда я подъехал к ферме Фреда Бокмана, он в полном обалдении читал вечернюю газету.
— Весь город свихнулся! — сказал Фред. — Без малейшего повода все машины свернули к обочине, как будто по улице неслась пожарная команда. Здесь пишут, что люди замолкали на полуслове и стояли с раскрытыми ртами пять минут. Сотни вышли на мороз в одних рубашках, улыбаясь, как рекламы зубной пасты. — Он потряс газетой. — Ты про это и хотел мне сказать?
Я кивнул.
— Да ведь все случилось, когда передавали этот твой «шорох». Но я подумал…
— Никаких «но» — тут один шанс из миллиона, что причина другая, — сказал Фред. — Это точно. Время совпадает секунда в секунду.
— Но ведь не все слушали радио.
— А это и не нужно, если моя теория верна. Мы приняли из космоса слабые сигналы, усилили их примерно в тысячу раз и передали по радио. И любой, кто оказался рядом с приемником, получили солидную дозу этих усиленных излучений, независимо от своего желания. — Он пожал плечами. — Должно быть, это все равно, что проходить мимо горящего поля марихуаны,
— А почему же ты ни разу не почувствовал это на себе во время
— А я никогда не усиливал сигналы и не передавал их через динамики. Передатчик радиостанции — вот что дало им настоящую силу.
— Что ж нам теперь делать? Фред удивился:
— Что делать? Надо написать сообщение в какой-нибудь подходящий журнал, и больше ничего.
Входная дверь распахнулась, я Лью Гаррисон, красный и запыхавшийся, бел всякого стука влетел в комнату и снял свой широкий летний плащ со взмахом, достойным тореадора.
— Он тоже хочет урвать кое-что, а? — спросил он, тыча в меня пальцем.
Фред растерянно заморгал.
— Что урвать?
— Миллионы, — сказал Лью. — Миллиарды.
— С ума сойти, — сказал Фред. — О чем это вы?
— Шорох звезд! — сказал Лью. — Они на нем помешались. Просто с ума сходят. Газеты видали? — На минуту он стал серьезным. — Это же ваш шорох наделал все, а, док?
— Мы так полагаем, — сказал Фред. Вид у него был встревоженный. — А каким же образом, позвольте узнать, вы собираетесь получить эти миллионы или миллиарды?
— Земельные участки! — восторженно воскликнул Лью. — Лью, говорю я себе, Лью, как вытрясти наличные из этой финтифлюшки, если ты не можешь монополизировать космос? И еще, Лью, спрашиваю я себя, как ты ухитришься продавать то, что все получают задаром во время передачи?
— Может быть, это явление не из тех, которые продаются за наличные, — вмешался я. — Понимаете, мы же многого еще не знаем…
— Счастье — это плохо? — перебил мен и Лью.
— Нет, — согласился я.
— Прекрасно, мы же и собираемся нести людям счастье с этим звездным шумом. Ну что, неужели вы скажете, что это плохо?
— Люди должны быть счастливы, — сказал Фред.
— Правильно, — согласился Лью. — Именно счастье мы им и принесем. А свою благодарность нам люди выразят в форме недвижимой собственности. — Он взглянул в окно. — Прелестно, вон там сарай. С него и начнем. В сарае установим передатчик, протянем линию к вашей антенне, док, и заложим контору по продаже земельных участков.
— Простите, — сказал Фред. — Я вас не совсем попил. Эта местность не пригодна для строительства. Дороги отвратительные, ни автобусной остановки, ни супермаркета, вид жуткий, и земля нашпигована камнями.
Лью несколько раз толкнул Фреда локтем.
— Док, док, док! Ну, есть тут свои недостатки, но если у вас в сарае будет передатчик, вы сможете дать им самую драгоценную вещь во всей вселенной — счастье.
— Эйфорийные кущи, — сказал я.
— Великолепно! — сказал Лью. — Я обеспечу покупателей, док, а вы будете сидеть в сарае, держа руку на кнопочке. Стоит покупателю ступить ногой в Эйфорийные кущи, а вам угостить его дозой счастья, как он заплатит за участок любые деньги.
— И каждый кустик — дом родной, если только аккумуляторы не сядут, — сказал я.