Эйтонский отшельник
Шрифт:
— Чем хуже, тем лучше! — произнес он вполголоса и направился к тому месту, где берег был подмыт более всего.
Он не прошел и нескольких шагов, как вдруг услыхал тихий вскрик. Казалось, звук исходил прямо из-под земли. Затем раздался шум ожесточенной борьбы и приглушенные проклятия. Мгновенно перейдя на бег, Гиацинт оказался на краю канавы, воды в ней было совсем мало и была она грязной. Однако Гиацинт обратил внимание, что вода прибывает прямо на глазах. На другом берегу зиял свежий оползень. В этом месте росла старая ива, но, видимо, корни ее подмыло, она накренилась и рухнула
— Держись! — крикнул Гиацинт. — Я сейчас спущусь!
Он полез в канаву, воды в ней было уже по пояс, подсел спиной под толстый сук и попытался приподнять дерево, чтобы дать возможность выбраться из-под него придавленному лесничему. Тяжело дыша и постанывая, Эйлмунд уперся в землю руками, и ему удалось частично выползти из-под дерева, которое придавило ему ноги. Однако при этом он сдавленно застонал, сжав зубы от боли.
— Ты же ранен! — крикнул Гиацинт и, еще раз подсев спиной под сук и ухватив обеими руками лесничего за подмышки, попробовал перевернуть дерево. — Ну! Наддали!
Эйлмунд поднатужился еще раз, Гиацинт надавил вместе с ним. По склону на них повалились комья грязи, но дерево, наконец, подалось и с громким всплеском перевернулось. Лесничий остался лежать, он тяжело дышал, ноги его были наполовину в воде. Гиацинт, с ног до головы в грязи и тине, встал подле него на колени.
— Придется идти за помощью, — сказал он. — Одному мне тебя не вытащить. А ты пока не вставай на ноги, полежи тут, пока я не приведу людей Джона Лонгвуда, что работают в поле. Придется звать нескольких человек, да с какими-нибудь носилками или жердями, чтобы нести тебя. Или, может, с тобой что-нибудь похуже стряслось, я не вижу только — что?
Впрочем, и того, что Гиацинт видел, было вполне достаточно, его загорелое, перепачканное лицо было встревожено и озабочено.
— Я сломал ногу, — сказал Эйлмунд и, тяжело вздохнув, осторожно откинулся на спину. — Мне еще сильно повезло, что ты проходил этой дорогой. Меня прижало намертво, а вода опять стала подниматься. Я тут работал, пытался укрепить берег. А в твоих руках, парень, как я посмотрю, куда больше силы, чем кажется с первого взгляда, — вымолвил Эйлмунд и поморщился от боли.
— Ты можешь полежать тут некоторое время? — Гиацинт с опаской поглядел на высокий берег, но оттуда скатывались лишь небольшие комья грязи да свешивались обнажившиеся корни деревьев и трава. Ничего опасного вроде бы не было. — Я сбегаю, это недолго!
И Гиацинт припустил бегом прямо на итонские поля. Он окликнул первого же встреченного им работника. Помощь не заставила себя долго ждать. Люди пришли с жердями, выломанными из загородки от овец. На этих-то жердях Эйлмунда осторожно, даром что тот все-таки чертыхался сквозь зубы, понесли в его сторожку, находившуюся в полумиле отсюда. Зная, что лесничий живет вместе со своей дочерью, Гиацинт побежал вперед предупредить девушку и дать ей время приготовить ложе
Сторожка Эйлмунда стояла на небольшой просеке в лесу, рядом был разбит огород. Подбежав поближе, Гиацинт обнаружил, что дверь распахнута, а из дома доносится нежное пение. Видимо, девушка напевала за работой. Сам не понимая отчего, Гиацинт, который так спешил добежать до сторожки, теперь замешкался и не торопился ни постучать у порога, ни войти в дом без стука. Покуда он пребывал в замешательстве, песня в доме смолкла, и девушка вышла на крыльцо, желая посмотреть, чьи это легкие шаги она только что слышала на покрытой гравием дорожке.
Ростом она была невысока, но что называется, ладно скроена и крепко сшита, — прямой взгляд голубых глаз, румянец как маков цвет, аккуратно заплетенные каштановые волосы, отливавшие на солнце, как полированная древесина дуба. Девушка взглянула на Гиацинта с искренним любопытством и дружелюбием. От ее взгляда тот на мгновение онемел, так что, несмотря на всю срочность его дела, первой заговорила девушка.
— Ищешь моего отца? Он ушел на делянку. Ты найдешь его у канавы, где обвалился берег. — Она не сводила глаз с Гиацинта и было видно, что тот явно пришелся ей по нраву. — А ты, наверное, тот юноша, что пришел от леди Дионисии вместе с отшельником? Я видела, как ты работал у него на огороде.
Гиацинт пришел, наконец, в себя и с горечью вспомнил о цели своего визита.
— Все так, госпожа. Меня зовут Гиацинт. Твой отец скоро появится, но, увы, я должен сообщить, что с ним случилось несчастье и, боюсь, какое-то время ему нельзя будет выходить из дому. Я поспешил вперед, чтобы предупредить тебя до того, как его принесут. О, не пугайся так! Он жив, и скоро, наверное, поправится. У него сломана нога. Случился еще один оползень, и на Эйлмунда упало дерево. Но ты не беспокойся, он обязательно поправится.
По лицу девушки пробежала тень тревоги, она побледнела, но ничего не ответила. Осознав суть случившегося, девушка стряхнула с себя оцепенение и сразу принялась за работу, — распахнула пошире все двери, чтобы люди могли пронести носилки, приготовила ложе для отца, а затем поставила на огонь горшок с водой. Не отрываясь от дела, девушка разговаривала с Гиацинтом, спокойно и рассудительно.
— Не впервые отец что-нибудь себе ломает. Но вот ногу, такого еще не было. Дерево, говоришь, упало, да? Наверное, та старая ива. Накренилась-то она давно, но поди знай, что она рухнет. Это ты нашел отца? И помог ему? — Голубые глаза девушки смотрели на Гиацинта по-доброму, она улыбалась.
— Поблизости оказались итонские работники, тоже чистившие дренажную канаву. Они несут сейчас твоего отца.
Тем временем и впрямь принесли Эйлмунда, люди спешили как могли. Девушка с Гиацинтом вышли встречать их. Казалось, юноша хотел сказать ей что-то еще, что-то совсем другое, но, похоже, упустил время, поскольку та занялась своим отцом. Его внесли в дом, уложили, осторожно стащили с него мокрые башмаки и одежду, — осторожно, однако без сдавленных проклятий и стонов все же не обошлось. Левая нога Эйлмунда была сломана ниже колена, но перелом был закрытый, кости не торчали наружу.