Ёжик Ёжка и крот Антошка
Шрифт:
Как зверушки задумали устроить выставку и чем это кончилось
Лезут ёж с кротом в гору, с огромным трудом свое лукошко тащут.
Остановились передохнуть, едва дух переводят:
– Вот гляжу я на грибы, - говорит Ёжка, - и думаю, ведь нам самим столько не съесть?
– И я тоже гляжу, - отвечает крот ежу, - и тоже думаю, правда твоя, не съесть. Давай-ка отнесем их на рынок, да продадим, а то выбросить придется.
Но Ёжка не согласен:
– Не мужское это дело на рынке торчать. Там только старые бабки сидят да предлагают, что самим не гоже. Скажешь тоже - стоять и всем кланяться: «купите наши грибы, свеженькие,
– Ёжка вытер пот со лба и поставил лукошко: вдруг кто-нибудь мимо пойдет, грибок другой возьмет.
Сами они за дерево спрятались, сидят, ждут, что дальше будет.
А дальше ничего не было. На тропинке пешеходов было не густо.
Так, двое или трое. И те почему-то ругались и кричали, да так громко, что с деревьев листья падали, а Ёжка с Антошкой стали красными, как вареные раки.
– Что это за лукошко?! Забодай его кошка, - бранился один.
– Вот поддам его ногой!
– ругался другой.
– Руки-ноги поломаю, коли этого разбойника поймаю!- кричал третий.
Вот как бранились редкие пешеходы, а ёжик и крот, спрятавшись за дерево, слушали и удивлялись:
– Почему они так сердятся? Нет, не продать нам грибы,- печалился крот.
– Продадим, продадим, - утешал его ёж.
Крот только головой качает и спрашивает:
– Почему наши красные, прекрасные грибы никому не нравятся?
– Наверное, потому, что мы кое о чем позабыли!
– хлопнул себя Ёжка по лбу.
– О чем же?
– поинтересовался Антошка.
– Мы забыли о рекламе! А самая лучшая реклама - это выставка товара!
– Значит, мы должны разложить грибы на тропинке? Да ведь их же передавят!
– ужаснулся крот.
– Нет, что ты, Антошка, тропинка - место не подходящее,- сказал умный Ёжка.
– Выставку мы сделаем там, где много посетителей.
Задумался крот. Долго-долго думал, ничего не придумал. А потом спросил:
– А где же такое место?
– Под горой! Туда приходят зверушки и с горы и с опушки. Я как-то слышал, что кто-то открыл выставку-продажу картин. И чем, ты думаешь, кончилось дело? Продал все картины до единой. А разве можно сравнить картину с нашими грибами? Ведь картину не изжаришь и супа из нее не сваришь, а ты видал, когда-нибудь сухие, нанизанные на нитку картины? Нет! Картину вешают на стенку и всю жизнь на неё любуются. Вот и вся радость.
Да, да, друг мой Антошка, - продолжал Ёжка, - реклама, вот что нам необходимо.
Они подхватили лукошко со своими красными прекрасными в белую точечку грибами и зашагали дальше.
Идут, торопятся, вдруг видят - полянка, а на полянке полным-полно грибов, шляпки красные, ножки белые, на шляпках белые точки, на ножках - оборочки.
Ёжка с Антошкой перевернули лукошко, старые грибы высыпали, новых набрали.
Спустились с горы, выбрали подходящую опушку и сразу за дело: ёжик кроту грибы подает, а тот буквы на траве выкладывает. Получилось слово: ВЫСТАВКА
Все грибы израсходовали, только один остался. Куда его девать? Выбрасывать жалко. Решили из него сделать восклицательный знак. И сделали. Получилось: ВЫСТАВКА!
Место выбрали они подходящее, издалека видно.
Вскоре на опушку сбежались зверушки - яблоку негде упасть. Все места заняты. Расхватали грибы, только восклицательный знак остался.
Стали посетители расходиться, прощаются, обещают деньги потом принести, потому что все дома
На этом, однако, дело не кончилось. Белка принялась ежа с кротом при всех чехвостить, кричать, что грибы на выставке ядовитые и что эти злодеи хотят всех зверушек отправить на тот свет! На какой-такой «тот»?
– не поняли звери. Да просто-напросто отравить! А тут еще лис Василис встал на задние лапы и заявил, что ёж и крот - воришки, и это лукошко стащили у него, у бедного лиса. Зверушки рассердились, возмутились, обозлились и решили злодеев и обманщиков судить. Те клянутся, что ничего такого нехорошего не замышляли, но ведь давно известно, что виновный всегда утверждает, будто он невинен и ничего не знает.
Все-таки суд начался. Судьей назначили лиса Василиса.
Звери плотным кольцом обступили подсудимых, потрясая в воздухе мухоморами. И только лис размахивал пустым лукошком, выкрикивая при этом страшные обвинения: и преступники, мол, ёж с кротом, и бездельники, и воришки и, что есть за ними еще похлеще делишки … А потом заявил:
– Нас здесь не менее ста! Лучше прибавить, чем убавить. Это значит - двести мухоморов или триста отравленных! Что и говорить: четыреста наших сестер и братьев погибли! За такое преступление еще не придумано наказания. Пятьсот лесных жителей наелись мухоморов и теперь их нет с нами!
Лис сверкнул глазами, проглотил слюнки, и вынес приговор:
– Крота Антошку - съесть, ежа Ёжку - тоже!
– Так им и надо! Сейчас им лис покажет, - крикнула белка.
Крот с ежом не стали ждать, пока лис приведет приговор в исполнение. На глазах у всех Антошка, не жалея лап, вырыл ямку и зарылся в землю. А Ёжка свернулся клубком и покатился, покатился с горки, пока не уперся в стожок душистого сена.
– Отсюда - ни ногой, - сказал он и стал ждать, что будет дальше.
Новые друзья и еще один суд
Ежка притаился в сене, лежит, не дышит. Вдруг копна с места сдвинулась! Это дед её на тачку стал перекладывать. И надо же такому случиться - уколол себе об ежа палец до крови!
Дед рукой от боли трясет, тачку везет, а ёжик в сене лежит, прикидывает - сейчас удирать или сначала покататься. А дед, знай себе, шагает, тачку впереди себя толкает, напевает:
Мне телега ни к чему, Сено в тачке довезу, Ни к чему мне кони, Кто меня догонит ? Сено в тачке я везу, Козу Рогато накормлю, Будет козочка сыта, Даст нам с бабкой молока! Даст Роганя молока, Сварит бабка толокна. Я травушки накошу, Рогане сена насушу . ..