F 20. Балансировать на грани
Шрифт:
— Окей, делаем вид, что ничего не было, — он кивнул и прошел по коридору, кажется, в кабинет разработчиков.
— Ну, так что? — спросила Нина, — ты будешь его увольнять?
— А надо? — я сжалась в кресле в ожидании ответа от своей подчиненной. Веду себя, как дурочка, а ведь он меня младше!
— Да мне-то что, тебя же при всех облизал шизофреник. Только имей в виду, что слухи поползут. Они уже появились, когда ты вдруг взяла на работу бывшего врача, да еще и со справкой. А теперь-то вообще.
— О Боже…
Сначала из-за этого клоуна с толпой невидимых испанцев разрушились
А почему я позволила ему так вести себя на корпоративе? Потому что угораздило меня заехать в «Розовый фламинго» перед гулянкой, чтобы утрясти детали завтрашнего обеда со спонсорами, и увидеть там моего Димочку, ужинающего с девочкой из банка, которую взяли на мое место. Пару минут я стояла, как громом пораженная, и наблюдала, как он ее гладит по руке, как она кокетничает, прижимает локти к груди, демонстрируя ложбинку… Молоденькая, тридцати еще точно нет. Быстро же он нашел мне замену, не стал заморачиваться над переходом наших с ним отношений на новый уровень. В тот момент я окончательно поняла, как прав был Олег. Дима не собирался на мне жениться, никогда. Ему не нужна была семья, жена… Он просто использовал меня, пока это было удобно. А ведь я могла это понять еще только через пять лет, или через десять…а мне бы тогда было уже… Мама дорогая!
Стало дурно, подобно пуле после соприкосновения с ударником, я вылетела из ресторана, затем замерла, сдерживая подступившие слезы. Обида, злость, беспомощность душили, крепче любой удавки. А ведь я до сих пор ждала, что он одумается, что будет добиваться меня!
Во что я превратила свою жизнь? Мне скоро тридцать два, а у меня есть только работа, которая не то, что не приносит удовольствия, которая ежедневно убивает, подталкивая к инфаркту или инсульту. Я чувствовала холод, тоску и одиночество. И благодарность.
Я была так благодарна Олегу за его смелость, за попытку заставить меня взглянуть на вещи иначе, что на всех парах помчалась в ресторан. Время уже было позднее, я приехала ближе к концу вечеринки, впрочем, как и всегда. Очень повезло, что мой шизофреник еще не ушел, я столкнулась с ним прямо на танцполе. Он был одет иначе, по-человечески, с чистыми волосами… даже не так сильно походил на придурка, как обычно.
Большой и теплый. Хотя руки, которыми он прижимал меня к себе, были как всегда ледяными. Я вспомнила свои ощущения, когда он ласкал меня этими руками, расслабляя, насыщая жизненной силой, которую раз за разом плотоядно высасывала из меня Вера Анатольевна. В этот момент мне вдруг показалось, что этот слабый, больной, непредсказуемый человек, возможно, убийца, самый надежный мужчина на свете. Стало хорошо и спокойно, я могла лишь прижиматься, полная благодарности за те простые минуты радости, что он дарил мне. А еще он меня смешил, хоть и нельзя смеяться над больными.
Приятно было ощущать его эрекцию, понимая, как отчаянно он хочет меня. Словно иметь некоторую власть над этим мужчиной. Мне хотелось почувствовать
И еще, я не ожидала, что меня так сильно возбудят его поцелуи и еле уловимые вращения бедер.
А потом он кончил и… все это стало как-то мерзко. Я осознала, что соблазнила больного человека, хотя он предупреждал, даже просил, чтобы я этого не делала. Что-то было в его беспомощности… словно он ребенок, а я педофил.
Омерзительно, словами не описать.
Зайдя к себе в офис и авторизовавшись за компьютером, я увидела на заставке рабочего стола букет ромашек и снова улыбнулась, ничего не смогла с собой поделать.
Олег
— Неужели ты что-то понимаешь в компьютерах? — спрашивает меня отец, когда мы всей нашей дружной семьей уселись за большим столом в гостиной Кати. Мои родители очень редко приезжали, буквально раз в два-три месяца, и это было хорошо. Мы всегда встречались у Кати дома, что тоже было хорошо, так как в квартире, которую я снимаю, не хотелось бы принимать гостей. Особенно родителей.
— Вроде справляюсь, — отвечаю, елозя вилкой кусок огурца по тарелке.
Когда тебя привязывают к кровати, ты вырываешься. Всегда вырываешься, потому что обездвиживание — это всегда очень страшно. Ты пытаешься объяснить, что ты в порядке, что ты будешь везти себя смирно, будешь делать все, что скажут. Но сначала ты пытаешься вырваться. Ну, для того, чтобы все это им рассказать.
— И много платят?
Пожимаю плечами.
И чем сильнее ты вырываешься, тем крепче тебя вяжут, а чем крепче вяжут, тем сильнее вырываешься. Замкнутый круг.
Я давно уже понял, что нужно расслабиться и… получать удовольствие. Ибо некоторые вещи неизбежны.
Если ты не можешь изменить обстоятельства, нужно изменить отношения к ним, не так ли?
— Как так получилось, что тебя взяли на столь ответственную должность с высокой заработной платой и полным рабочим днем?
Пожимаю плечами. Чем сильнее барахтаешься, тем туже вяжут.
— Я, надеюсь, эта работа действительно существует, и ты не занимаешься чем-нибудь незаконным?
— Директором фирмы является близкая подруга Кати — Алла Константиновна, — смотрю на Катю в ожидании кивка — дожидаюсь.
— Я попросила ее взять Олега на работу. Дать парню шанс и… — улыбается, — кажется, все прошло успешно. Аля часто хвалит его и…
— Катерина, ты понимаешь, что так нельзя поступать. Нельзя играть на чувствах друзей.
Я понимаю, что уже не хочу огурец. «Чем сильнее барахтаешься, тем крепче привязывают. Расслабиться и плыть по течению» — повторяю про себя как мантру. Кажется, я слегка покачиваюсь вперед-назад.
— Вот ей было неудобно тебе отказать и… — вдруг замолкает, подбирая слова.