Ф - значит физрук
Шрифт:
Впрочем, бывали и такие прецеденты.
Горячая ванна и теплый ужин расслабили меня до такой степени, что я уснул, едва успел доплестись до кровати.
Утром, сразу после завтрака, я расплатился за номер, спросил у портье дорогу в Коллегию Бардов и отправился на встречу с самым старым певцом игровой вселенной.
Коллегия бардов явно видела лучшие времена, но сейчас пребывала в упадке. Когда-то величественный особняк рядом с центром города довольно поизносился. От стен пластами отваливалась штукатурка, кое-где в стенах не хватало кирпичей, половина
Творческие люди, что с них взять.
Знавал я как-то одного художника, так у него на даче трава выше человеческого роста вымахала, так что ворота не открывались, когда я хотел "ласточку" к нему на участок загнать. И это при том, что в нашем мире электрические газонокосилки уже давно изобрели, и стоили они денег совершенно не космических.
Как три его картины, примерно.
Барды тут толпами не ходили. Пока я шел от калитки к особняку по почти неразличимой в траве дорожке, я встретил только четверых. У двоих были лютни, одн носил на плече гитару, а у четвертого и вовсе музыкального инструмента не оказалось. То ли в инвентарь убрал, а то ли он вообще не бард, а помощник повара. Вряд ли эти люди сами себе готовят.
Меня никто ни о чем не спрашивал, поэтому я начал спрашивать сам. Ухватил паренька с лютней за плечо и развернул к себе.
– Дон Армандо здесь? – спросил я.
– Как и последние двадцать лет, – сказал паренек.
– Проводишь?
– Я только хорошеньких девиц провожаю, – сказал он. – И не в спальню к Дону Армандо, а в мою собственную.
– А в ухо? – миролюбиво спросил я.
– Конечно, провожу, – сказал он. – Пойдем.
Мы вошли в ветхий особняк и по полуразвалившейся лестнице поднялись на второй этаж. Пока мы шли по длинному и захламленному коридору, нас окружали звуки музицирования, доносившиеся из-за закрытых дверей. Над шумоизоляцией ребятам стоило бы поработать.
И тут я услышал:
– Физруку заплатите чеканной монетой, чеканной монетой, чеканной монетой. А не то он уйдет, вам аукнется это, аукнется это…
Как же быстро у них тут информация разносится. Видимо, у бардов действительно какие-то свои каналы.
Мы с начинающим бардом остановились у совершенно непримечательной облезлой двери в ряду таких же непримечательных облезлых дверей, и паренек постучал.
– Подите прочь! – донеслось изнутри.
– Он там, – констатировал паренек. – Дальше ты уж сам как-нибудь.
– Разберусь, – пообещал я.
Он ушел, а я продолжил тарабанить в дверь. Сначала кулаком, а потом и ногой. Может, у старика со слухом уже совсем плохо.
Наконец-то дверь открылась.
Если честно я опять забыл о чертовых особенностях этого игрового мира, поэтому несколько удивился, когда увидел Дона Армандо. Эдельвейс рассказывал мне о самом старом и уважаемом барде Системы, и перед моими глазами рисовался образ седого, ветхого, согнутого под грузом прожитых лет старика, возможно, даже начинающего слепнуть. Но на пороге
А та, что наблюдалась, только придавала ему шарма.
– Дон Армандо?
– Просто Дон. Вы принесли какую-нибудь записку??
– Да, – сказал я и вручил ему рекомендательное письмо, состряпанное для меня Эдельвейсом.
Армандо выхватил его у меня и рук, резко развернулся и ушел вглубь комнаты.
– Не стойте на пороге, заходите, – позвал он оттуда. – Возможно, я захочу написать ответ.
Я вошел, смахнул с ближайшего кресла гору тряпья, уселся и стал наблюдать, как он читает. По мере прочтения игривое выражение спадало с его лица, и на нем проступала озабоченность.
– Признаться, это совсем не то письмо, которого я ждал, – сказал он. – То есть, я-то думал, вы принесли записку от графини… э, не будем терпать имя благородной дамы всуе. Или хотя бы от баронессы… тоже обойдемся без имен. А это письмо от одного из моих учеников.
– От лучшего из них, – сказал я.
– Это он вам наплел? – улыбнулся Дон. – Верно, все они так про себя рассказывают. Самоуверенность – профессиональная черта настоящего барда. Одна из многих. На самом деле он, конечно, не был лучшим. Но и худшим тоже не был. Как вы находите его пение?
– Не Кипелов, конечно, но под пиво пойдет.
– Никогда не слышал о таком барде.
– Это местечковое, – сказал я.
– Эдельвейс пишет, что вам нужна какая-то информация и просит меня вам помочь, – сообщил Дон. – Но все не так просто. Вы же знаете, как это работает?
– О, да, – сказал я. – Сейчас вы начнете ломить цену.
– Возможно вы найдете ее приемлемой, – сказал Армандо. – Откройте, пожалуйста, личную информацию. Я уже догадываюсь, кто вы, но хочу убедиться.
Я открыл. Если ты хочешь что-то получить от человека, придется и что-то этому человеку дать.
– Физруку заплатите чеканной монетой, – пропел самый старый бард Системы неожиданно приятным баритоном.
– А не то он вас дважды переедет каретой, – сказал я. – Вот честно, если я еще раз услышу эту строчку, я начну убивать.
– Полноте, – сказал он. – Такова цена славы.
– Я не ищу славы.
– Что ж вы ищете?
– Не что, а кого, – сказал я. – Я ищу Первого Игрока.
– О, – сказал Армандо. – Тогда вы пришли по правильному адресу.
Глава 7
Глава 7
Я закинул ногу на ногу, уселся в кресле поудобнее и приготовился к изнурительному торгу. Когда барды видят историю, которая кажется им интересной, они делают стойку и становятся такими дотошными ребятами, что какой-нибудь дознаватель из следственного комитета обзавидуется.
Армандо прошелся по комнате, потом уселся на одинокий стул перед заваленным нотными записями столом и подпер голову руками.