Ф - значит физрук
Шрифт:
– Думаю, мне стоило бы перед вами извиниться, – сказал Армандо. — Но такой возможностью грех было не воспользоваться.
– Угу, стоило бы.
– - Тогда я приношу вам свои извинения.
– Отлично, – сказал я, уселся на стул и набулькал себе вина из вечно стоявшего на столе графина.
– Они приняты?
– Они услышаны, – сказал я.
– Иногда и этого достаточно, – согласился Армандо. – Понимаете…
– Понимаю, – сказал я. – Столица погрязла в коррупции и разврате, революционные настроения зрели и усиливались, и вам не хватало только повода, чтобы устроить вот это вот все. Вы хоть
– Да, держу.
– И как оно продвигается?
– Сейчас как раз берут штурмом королевский дворец, – сказал Армандо.
– Эрнесто тоже из ваших?
– Нет, он из местных. Прирожденный народный трибун, он практически все сделал сам. Мы лишь слегка подтолкнули события.
– А если бы меня там убили? – спросил я.
– Я находил такой вариант развития событий крайне маловероятным, – сказал Армандо. – Ваш уровень, их уровень, ваше умение… э… улаживать конфликты… ваш амулет возрождения, наконец. Кроме того, ваша смерть делу Эрнесто бы никак не повредила.
– Скорее, даже наоборот, – сказал я. – Поднимать мертвых героев на стяг иногда куда удобнее и проще. Однако, я уверен, что моя смерть повредила бы мне.
– И я рад, что без этого обошлось, – сказал Армандо.
– Не удивлюсь, если выяснится, что и того дракона вы мне подсунули, – сказал я.
– Нет, не мы, – сказал Армандо. – Это было просто удачное стечение обстоятельств, которое позволило нам нанести последние штрихи к вашему образу.
– И какой же это образ?
– Образ великого воина, сражающего чудовищ и устраняющего несправедливость.
– Но это же не я.
– А это и неважно, – сказал Армандо. – Это сила искусства. В истории остается не человек, а его образ, то, что о нем помнят другие. Знаете эту старую байку про короля, выигранную войну, два построенных моста и любовь к одной-единственной овце?
– Знаю, – мрачно сказал я.
– Историю пишут не проигравшие, – сказал Армандо. – Но и не победители. Истории сочиняют те, кто надеются получить с этого какую-то выгоду.
– Именно поэтому летописцев следует отстреливать в первую очередь, – сказал я. – И что мне теперь делать?
Он улыбнулся и пожать плечами.
– То же самое, что вы делали раньше.
– А вы будете интерпретировать это по-своему и продолжите лепить мой образ?
– Да, – не стал отпираться Армандо. – Вы же просто идеально подходите.
– Для чего подхожу?
– Людям всегда нужен некий символ, – сказал Армандо. – Человек, кем дети мечтают стать, когда они вырастут, и кем настоящие взрослые ни за что не хотели бы быть, но сама мысль о том, что такие люди все-таки существуют, греет им душу. Никто не хочет быть героем, это опасное, грязное и кровавое ремесло, но кто-то должен им быть.
– Сдается мне, что герои существуют только в ваших балладах.
– А есть ли разница, если эти баллады популярны?
– И как давно вы этим занимаетесь?
– Всегда.
– Я имею в виду, в моем случае.
– О, уже довольно давно, – сказал Армандо. – Понимаете, работать с аудиторией надо аккуратно. Никто не любит героев-выскочек, взявшихся неизвестно откуда, героев без предыстории. Нельзя начинать сразу с баллад. Сначала нужно пустить в ход слухи. Кто-то где-то слышал что-то о таком человеке, как… Потом нужно
– Значит, вот так рождаются легенды?
– В общих чертах, – согласился Армандо. – Вы, конечно же, не один такой, кто нас заинтересовал. Присоединение вашей планеты к игровым мирам подарило нам несколько потенциальных героев.
– Эдельвейс как раз вел одного из них, – уточнил я.
– Да, – снова согласился Армандо. – Но там все гораздо сложнее. Публика, конечно, любит героев с темным прошлым, но, как правило, ей гораздо больше нравятся преступления, совершенные на почве страсти или хотя бы славные боевые пвдвиги, совершенное в глубокой молодости, но Гарри Борден – шпион и профессиональный убийца, и придать его образу романтический ореол намного труднее. Он больше подходит для плутовского романа, а не для эпического фэнтези. Как у него дела, кстати?
– Нормально.
– Он нашел, что искал?
– Я понятия не имею, что он искал, – сказал я.
– Что ж, надеюсь, его поиски увенчаются успехом, – сказал Армандо. – Эдельвейс дождется его в любом случае.
– А что насчет Полсона? – спросил я.
– Полсона?
– Первый землянин, докачавшийся до сотого уровня и отворивший врата ада, – сказал я. – Разрушитель миров. Не говорите, что вы про него не слышали.
– А, разрушитель миров, – сказал Армандо. – Слышали, конечно, но о нем слишком мало известно. Прискорбно мало, я бы сказал. И он все равно для наших целей не подходит.
– Почему?
– В отличие, допустим, от вас с Борденом, он не один из толпы, его образ аудитории не близок, и вряд ли когда-нибудь таким станет, – заявил Армандо. – Вы пришли сюда опытными, потенциально опасными и многообещающими бойцами, но в настоящие легенды вы превратились уже здесь. А Полсон ворвался в системные миры уже слишком могущественным. Его способности изначально были чудовищно сильны, словно кто-то из архимагов или великих демонов древности вернулся в игру. Настоящий герой должен быть из плоти и крови, а ваш Полсон – это полубог. Он не вызывает сочувствия, не вызывает сопереживания. Он слишком силен. И, кроме того, он ничего не делает, никуда не идет, ни к чему не стремится, а только реагирует на изменяющиеся обстоятельства. Ликвидирует раздражители, после чего снова впадает в спячку.
– Так придумайте ему цель, в чем сложность-то?
– Это так не работает, – сказал Армандо. – Я же говорил, факты могут быть слегка приукрашенными, но они должны быть проверяемыми. Нет, Полсон не подходит. Есть еще три-четыре человека, но сейчас наш основной кандидат – вы.
– Что за люди?
Он назвал мне их имена и игровые клички, но я никого из них не знал. Да и немудрено, на Земле все-таки жили миллиарды людей, и зомбиапокалипсис удалось пережить многим. Ну, относительно.