Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования
Шрифт:
Пишите, кланяйтесь Шестаковым [820] , Достоевским [821] и т. д. <…> А что же "Время"? Я просил, чтобы вы выслали мне и за прошлый год …
Автограф // ЦНБ АН УССР. — III.17898.
35. М. М. Достоевский — Н. Н. Страхову
С.-Петербург. 18 июля 1862 г.
Спешу уведомить вас, добрейший Николай Николаевич, что нынче я получил письмо от брата. Он все еще в Париже и 15 числа нашего стиля оттуда выезжает. Писать к нему он просит во Флоренцию, poste restante, где он будет к 1 августа или в первых числах. Стало быть в двадцатых июля — он в Женеве [822] . Он очень жалеет, что вы не отвечали ему на письмо его, и потому он не знает даже, уехали ли вы за границу или нет [823] . Если не встретитесь с ним в Женеве, напишите к нему во Флоренцию и назначьте отель, в котором остановитесь [824] .
820
И. А. Шестаков — петербургский знакомый Страхова. См. ниже п. 54, 85 и 123.
821
Покровский был восторженным почитателем Достоевского и его творчества. Он встречался с писателем и до своей ссылки и после ссылки, в 1870-х годах (см. Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки (1854-1886). — М.-Л., 1934. — С. 460-461).
822
Это
823
Письмо Достоевского к Страхову (26 июня/8 июля 1862 г.) из Парижа (Письма. — I. — С. 309-312).
824
Страхов писал Достоевскому 10 июля 1862 г. (письмо это не попало в публикацию писем Страхова в сб. "Шестидесятые годы". — М.-Л., 1940. — С. 259-280):
"Вы писали мне: "20, 21 или 22-го я в Женеве". Ну и я буду в Женеве. Я выезжаю — увы! — 14-го июля! Сегодня 10-е; если до отъезда не будет от вас известий, то я постараюсь догнать вас в Женеве. Не захвачу-буду гоняться за вами, а догнавши уж не отстану, не отделаетесь.
Вот и всё! А затем мог бы посвятить страницы три на нетерпение видеть вас, страницы три на здешнюю мерзость — и пр. Но скоро, скоро — обо всем переговорим! Я до сих пор ничего не писал для журнала; не знаю, что со мной сделалось — какой-то перелом. Зато обещаю себе и вам усердно работать осенью. Дайте только установиться, не зовите меня рыхлым… А впрочем, нет! Браните, браните сильнее, милейший мой Федор Михайлович!
Был я в Москве.
Приехал сюда А. Григорьев. В одно из первых свиданий, заговорив о "Мертвом доме", он выразился так: "В настоящее время у нас два великих писателя, Островский и Достоевский…"
Начались "Мысли без концов", но, несмотря на желание Михаила Михайловича, я не решился их печатать.
И много, много, и всего
Пересказать во мне нет силы…"
(Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.9.19).
См. в Приложении к настоящ. публикации статью Страхова о его идейных спорах с Достоевским во время пребывания во Флоренции.
Все по-старому у нас. Новостей никаких.
Как бы я желал, чтоб вы встретились с братом!
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 1159. — Оп. 2. — Ед. хр. 5.
36. Е. А. Салиас — Евгении Тур
Царское Село. 3 октября 1862 г.
…Публика любила последнее время и, может быть (?????), и теперь (???) любит действительность, реализм Щедрина и К. А этой действительности у меня нету <…>
Вы пишете: "Пришлите денег, я без гроша, и скорее". Денег нет. Сенковский вместо 70 должен 45. <М. М.> Достоевский (врет или нет?) не должен [826] <…> Где достать денег? Если отдать статью Усову [827] , который не отдаст (тогда) даже и старого долга, — это глупо. Деньги надо сейчас. У него их нету. "Современное слово" (т. е. "Инвалид") — кабак, выстроенный из бревен, оставшихся после балагана — "Современника" [828] . Остается невинная и тупо смирная "Библиотека" [829] <…> Вам литературным трудом (одним) жить за границей будет трудно не потому, чтобы вы не могли написать в год достаточно листов, чтобы прожить, но потому, что писать постоянно, появляться в журналах часто, подписывая свое имя под беспрестанными мелочами, не следует. Не надо приучать публику к тому, чтоб она, увидев ваше имя, могла подумать, что содержанье — мелочь, или перевод, или резюме чужой книги. Наконец войдите в положенье редактора. Времена переменились. Теперь сократить что-нибудь, прибавив два слова от себя, может много народу, которые возьмут мало, что дадут <…>
826
В апрельской и июньской книжках "Времени" 1862 г. были напечатаны очерки Евгении Тур "Шесть недель в гостях и дома" и "Воспоминания и размышления". В "приходорасходном" журнале "Времени" А. В. Лохвицким сделана расписка: "Получил для передачи г-же Евгении Тур двести рублей 00 к. А. Лохвицкий" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.1.3.22).
827
Павел Степанович Усов (1828-1888) — в 1860-1864 гг. редактор "Северной пчелы".
828
С июня 1862 г. некрасовский "Современник" был приостановлен правительством на восемь месяцев. С 1 июня того же года неофициальная часть правительственной газеты "Русский инвалид" была выделена в отдельную газету, выходившую под названием "Современное слово" (редактором ее был Н. Г. Писаревский). В этом издании, имевшем открыто оппозиционный характер, участвовали некоторые сотрудники приостановленного "Современника". Недовольство правительственных кругов направлением газеты привело к ее закрытию в начале июня 1863 г.
829
"Библиотека для чтения".
Сначала были Загоскины, Лажечниковы. Они удовлетворяли. Потребовалось новое. Явился Гоголь. Там есть грязное, но оно плачет. Этого не поняли, схватились за грязное и давай разворачивать, но теперь оно уже хохочет и хвастает и заявляет право на существование. Тургенев показал другую дорогу, но нашим Писемским и Григоровичам, т. е. безграмотным талантам, необразованным, идти так не приходилось по силам. Надо было или не писать, или превратить литературу в гоголевского Петуха, выходящего из озера, только не прикрываясь на манер Венеры Медицейской. За Щедриным, увидев, что писатель должен описывать жалкую грязь и что чем она сильнее, тем лучше, — бросилась в литературу целая толпа, сволочь грязная, с грязью в руках <…> Красивая литература явилась <…>
О гласном судоустройстве вы уж знаете [830] . Я становлюсь совершеннейшим не монархистом, а Романистом (Романовы). Действительно, с одной стороны я вижу прокламации, фиглярничество Чернышевского и Антоновича, с другой — подчас умное и благонамеренное правительство <…> Правительство плохо и глупо, но лучше и умнее общества. Прогресс не в гостиных Чернышевских, Достоевских, Трубецких, Голицыных, не в усадьбах помещиков, теперь он во дворце…
Фотокопия с несохранившегося автографа Рапперсвильского музея (Варшава) // ЦГАЛИ. — Ф. 447. — Оп. 1. — Ед. хр. 19.
830
Отклик на публикацию "Основных положений нового судоустройства", положивших начало судебной реформе в России. Проект новых судебных уставов был утвержден царем 20 ноября 1864 г.
37. Н. М. Достоевский — А. М. Достоевскому
<С.-Петербург> 18 ноября 1862 г.
…Ты удивишься, получивши от меня такое огромное послание. Да, оно будет огромное, потому что, после долговременной обоюдной тишины между нами, я намерен нарушить эту тишину и разговориться так, как говорит наша бабушка Ольга Яковлевна [831] , когда у ней есть кое-что поговорить насчет другого. Упоминая о бабушке, я должен сказать, что она недавно изволила ни с того, ни с другого посетить нашу столицу, и, как ты думаешь, — всего на два дня. Вероятно наскучил ей московский преферанс и бостон и приехала поиграть в петербургский; но, к несчастию, между нашими не было ей товарищей; одни, как, например, брат, за неимением времени, не играют, другие, как, например, Николай Иванович Голеновский (муж сестры Саши), за неимением денег тоже не предается этому удовольствию. Это-то и было, кажется, скорой причиной ее отъезда. Странное дело, все стареются, но она — конь-конем, даже и не помышляет о вечной разлуке с преферансом и другими старческими удовольствиями мира сего. Курит (крепкие папиросы) напропалую. Бранится и ссорится тоже (хотя добрейшая в сердце). Одним
831
Ольга Яковлевна Нечаева (1794-1870) — мачеха покойной матери Достоевского. По всей вероятности, она послужила писателю прототипом Антонины Васильевны Тарасевичевой, героини романа "Игрок" — "бойкой, задорной, самодовольной, прямо сидящей, громко и повелительно кричащей, всех бранящей" "бабуленьки", страстной любительницы азартных игр.
Заболтавшись так долго о бабушке и о всяком вздоре, я перехожу к нашему житию и бытию. Говоря к нашему, я тесно соединяю жизнь братьев (хотя она далеко не походит на мою) с моею. Их жизнь идет уже своим чередом, а моя начинается. Начинаю со старшего, Мих-Миха, как называют его многие из наших знакомых. Нарочно начну с новой строчки, потому <что>, чтобы объяснить всю его жизнь, надо начинать тоже говорить с начала.
Почтенный и добрейший наш брат Михаил Михайлович начал свое купеческое поприще за год до моего выхода из корпуса, и начал блистательно, т. е. начал жить и живет до сих пор прекрасно и счастливо. Награжден от бога добрейшею женою и прекрасными детьми, и, надо сказать, — прехорошенькими. Почти два года назад, т. е. по приезде брата Федора Михайловича, по совету его, начал издавать прекраснейший журнал по своему направлению, "Время". Издают они пополам, т. е. выгоду делят пополам. Все это тебе известно, но что делать, у меня такая привычка, говоря о чем-нибудь, начинать всегда с Адама. Так вот: начали они журнал, который, вероятно, ты получаешь и читаешь, как и я, с наслаждением; подписка на него, т. е. сочувствие публики, с первого же года была огромнейшая. Первый год было две тысячи подписчиков, а в нынешнем году более четырех с половиной тысяч. Казалось бы, тут-то бы и наживать деньги, по крайней мере, по 20 тысяч в год, как по расчету и должно быть, но выходит наоборот. Первая причина, что журнал начат без копейки денег, а во-вторых — по множеству занятий в журнале явились упущения на фабрике. Брат занят с утра до вечера и так, что я удивляюсь, как он не заболеет до сих пор. Впрочем, фабрику он хочет передать кому-нибудь или просто закрыть, и тогда в будущем году он сделается Крезом, потому что подписка на журнал, судя по-теперешнему, будет блистательная. Вот тебе отчет о брате. Теперь начинаю описывать семейство. Эмилия Федоровна сделалась полною и красивою женщиною, добра до бесконечности, со всеми нашими родными дружна. Старший сын Федя — красивый юноша, ростом выше брата на целую голову, добрый парень с огромнейшим музыкальным дарованием. Играет на фортепиано лучше многих у нас в Питере довольно известных пьянистов. Вот почему брат взял его из пятого класса гимназии и отдал в музыкальную консерваторию, где, кроме специального музыкального образования, преподают гимназический курс. Маша — очень и даже очень хорошенькая семнадцатилетняя барышня, умненькая, очень мило образованная, добрая, и в музыкальных сведениях превзошла своего старшего брата. Прошлую зиму она участвовала на двух больших концертах и произвела фурор. Эти-то дарования детей доставили брату знакомство со многими известными талантами, так что чуть не каждую неделю составляются у брата трио, квартеты, вообще маленькие музыкальные праздники, кроме обязательных литературных вечеров по субботам, где собираются тоже тузы в своем роде. Вот тебе в кратких словах о брате Мих-Михе <…>
Про брата Федора я и писать не берусь. Теплая, ангельская душа, характер… Одним словом, если ты еще не читал последних двух его сочинений — "Униженные и оскорбленные" и "Записки из Мертвого дома", прочти, и ты увидишь, что вся его душа, вся его жизнь видна, как на ладони. Этот человек готов всегда жертвовать собою для блага ближнего. Жена его очень добрая особа, но жаль, что очень больная женщина. У ней чахотка, и только тридцатилетний возраст не дает скоро развиться этой болезни.
Теперь начинаю про сестру Сашу и ее семейство, про ее горькую жизнь и ужасное положение в настоящее время <…> Я пишу это письмо потихоньку от всех, чтобы и тебя умолить как-нибудь помочь сестре. Я бы не тревожил тебя, если бы я окончательно усвоился в Питере. Я как холостой брат прежде всего должен бы стараться о сестре; но что делать, последнее время я был совершенно без дела и должен был продать все лишнее: лошадь, экипаж и всю к этому утварь. Не думай, чтоб я жаловался на свою судьбу. Вовсе нет. Дела мои теперь поправляются, и я вовсе не нуждаюсь. Живу своим хозяйством с двумя слугами, не ради роскоши, а ради того, что я второго слугу взял к себе: мальчика для обучения (бедного сироту). Я был бы Крезом, если бы имел твердость характера. Я все принимаю к сердцу как-то по-женски, тряпично, и всякая мелочь тревожит меня так, что я, несмотря на множество частных дел, хожу, как угорелый, ничего не делая. Через это только я теряю многое, но все-таки не всё, и, слава богу, не сижу без дела, а следовательно и без куска хлеба. Ну, обо мне впоследствии. Вообще местоимение я тут не у места, когда дело идет о более важном <…>
Все тебе кланяются, хотя и не знают, что я пишу к тебе, потому что все тебя очень часто вспоминают, и не далее, как вчера, в день твоего ангела, у брата Мих-Миха, где первый начал тост за твое здоровье брат Федя и все дружески приняли его и залпом осушили рюмки с шато-лафит…
Автограф // ИРЛИ. — Ф. 56. — Ед. хр. 75.
38. М. П. Покровский [832] — Н. Н. Страхову
Онега. 18 ноября 1862 г.
832
О М. Л. Покровском см. в примеч. к п. 34.
…Наконец, еще просьба, за которую я всего больше боюсь, а между тем сильно бы хотел успеха, и притом поскорей. Дело в том, чтобы вы достали мне в каком-нибудь журнале работу, например компилятивную. При ваших связях со "Временем", "Библиотекой для чтения" и др. это возможно. Мне хотелось бы именно компилятивную, так как сочинять мне нечего, а перевод всегда плохо вознаграждается, да и слишком уж трудная работа <…>
У меня есть Бокль, компиляция которого тоже была бы украшением сего журнала (например, взгляд на историю революции 1789 года по Боклю). Наконец, М. М. и Ф. М. Достоевские, так же, как и редакторы "Библиотеки для чтения", могли бы присылать мне другие статьи и книги для компилирования [833] …
833
Редакция "Времени" заказала Покровскому какую-то компиляцию, которая, однако, помещена в журнале не была вследствие его запрещения.
15 июня 1863 г. Покровский писал Страхову.
"…Пишу к вам, милый Николай Николаевич, во-первых, для того, чтоб попросить вас переслать платье (если устроится это дело) в Архангельск, а не в Онегу, а во-вторых, чтоб узнать, что со "Временем". Напишите, пожалуйста, есть ли надежда на его возобновление, хотя бы под другим именем? Мне лично запрещение его тем печальней, что в каких-нибудь две или три недели я рассчитывал окончить свою компиляцию, половина которой уж готова, а теперь всё к чёрту…" (Авт. // ЦНБ АН УССР. — III.17875).
Автограф // ЦНБ АН УССР. — III.17873.
39. В. С. Курочкин [834] — В. П. Буренину [835]
<С.-Петербург> 26 февраля 1863 г.
Извините меня, что я так долго не отвечал вам [836] . Во-первых, я был болен, а во-вторых, не то что затерял ваш адрес, а потерял первое ваше письмо, в котором было обозначено ваше имя и отчество. Пожалуйста, не замедлите просветить меня в этом отношении.
834
Василий Степанович Курочкин (1831-1875) — известный поэт и переводчик, редактор иллюстрированного сатирического революционно-демократического журнала "Искра".
835
Виктор Петрович Буренин (1841-1926) — поэт и публицист, сотрудник "Искры", "Современника", "С.-Петербургских ведомостей". Впоследствии — один из столпов реакционного "Нового времени".
836
Это письмо Буренина к Курочкину неизвестно.