Фабрика героев

Дакар Даниэль

Экипаж «Дестини», явно еще не пришедший в себя, расселся в неизвестно откуда взявшейся машине. Боцман лично занял место водителя честь, которую, на памяти Корсакова, не оказывал никому и никогда. Впрочем, слухи по кораблю разносятся быстрее поросячьего визга, да и интонация адмирала была вполне однозначной.

Ну что ж. Капитан «Дестини» в лазарете, и если ее вообще можно вытащить с того света Тищенко вытащит. Экипаж тоже пристроен, уж боцман позаботится, чтоб как сыр в масле. Пора подумать и о делах.

Два часа спустя Корсаков уже представлял себе картину целиком. Уцелевшие корветы сгруппировались возле «Сент-Патрика» и через одного из капитанов сообщили о готовности подчиняться указаниям неожиданных союзников. Дети с транспортника были переведены на два крейсера

и размещены со всеми возможными удобствами — экипажи и десантники охотно потеснились. На сдавшиеся фрегаты были высажены призовые партии, экипажи перегнали на «Сент-Патрик» и накрепко заперли в трюме. Призовые команды также перешли на транспорт в ожидании того момента, когда можно будет разобраться с экипажем третьего подбитого фрегата, и теперь транспорт медленно шел к Бельтайну под прикрытием штурмовиков и уцелевших корветов. Фрегаты оставили в состоянии свободного полета до той поры, когда будет время ими заняться. Корсаков предложил после призового аукциона полученную сумму разделить поровну между русскими и бельтайнцами, чего последние, судя по радостному изумлению, не ожидали. Эскадра, оставив позади транспорт, полным курсом шла к Бельтайну. Контр-адмиралу переслали запись с «Бориса» и Корсаков, не без оснований полагавший себя стреляным воробьем, почувствовал, как перехватило горло. Они проходили через шлюз в мелком строю — мальчики и девочки с абсолютно бесстрастными лицами. Некоторые старшие несли малышей. На левой руке — правая отдавала честь. И детишки тоже отдавали честь, рискуя свалиться, цепляясь левыми ручонками за рукава комбинезонов старших. Солдаты. Все.

Да что же это за мир такой — Бельтайн? Он, конечно, помнил кое-что из начитанных в Академии курсов, но помнить — это одно, а увидеть пятилетних (не более!) детей в форме… Нет, без старпома тут не разобраться. А вот и он, легок на помине. По-первости Корсаков удивлялся вездесущести Савельева и его способности при любых обстоятельствах оказываться в нужное время в нужном месте, потом привык. Люди князя Цинцадзе, вот уже на протяжении добрых тридцати лет возглавлявшего службу безопасности империи, обладали данным свойством в полной мере, и Корсаков научился это ценить, перешагнув через свойственную многим военным кастовую неприязнь к голубым мундирам.

— Присаживайся, Петр Иваныч. Что скажешь?

— Зависит от того, что именно вас интересует, Никита Борисович.

— Прежде всего, персоналии. Конкретно командир «Дестини». Я не ошибаюсь, далеко не всякий бельтайнский корвет имеет собственное имя?

— Вы не ошибаетесь, Никита Борисович. Этот самый командир — или будет правильнее сказать «эта самая»? — действительно крайне любопытная личность и то, что корабль имеет не только номер, целиком и полностью ее заслуга. Извольте взглянуть, — с ловкостью фокусника Савельев извлек неизвестно откуда кристалл с информацией и вызвал на экран изображение. Женщину на голографическом снимке Корсаков узнал с большим трудом — слишком велик был контраст между измученным, умирающим человеком, которого он увидел на шестой палубе, и этим иронично-спокойным лицом, венчающим собой парадный китель, на котором было тесно орденам.

— Можете полюбоваться, какова. Итак, Мэри Александра Гамильтон. Первая странность: в досье нет упоминания о Линии, к которой принадлежит госпожа Гамильтон. Да вы и сами, наверное, заметили во время представления — единственная из всех, капитан Гамильтон не назвала свою Линию. Линия Гамильтон существует, но… Объяснение простое — в родословной указана только мать, Алтея Элизабет Гамильтон, отец неизвестен, и если учесть, как относятся к своей работе бельтайнские генетики, можно предположить, что…

— Постойте. — Корсаков надавил указательным пальцем левой руки на висок. — Алтея Гамильтон? Та самая?

— Именно. — Савельев серьезно кивнул. — По крайней мере, по материнской линии наследственность безукоризненная, но кто отец? Ладно, я не вижу смысла копаться в белье давно погибшей женщины. Хватит и того, что ее дочь осиротела, будучи полугодовалым младенцем. Кого бы ни избрала капитан Алтея Гамильтон в отцы своему ребенку, выбор

она, судя по результату, сделала неплохой. Далее. До определенного момента биография стандартная — учебный центр, Звездный Корпус… Кстати, вы в курсе, что на Бельтайне ребятишки, отправляющиеся на обучение в этот самый Корпус, пяти лет от роду принимают присягу? Госпожа Гамильтон на данный момент в неполные тридцать три имеет почти двадцать восемь лет чистой выслуги, и это если не считать боевых. Окончила Корпус за девять лет, притом что стандартным срок обучения — двенадцать. Лучшая по результатам за четырнадцать предыдущих лет. Следующие четыре года провела в монастыре Святой Екатерины Тариссийской в ранге послушницы. Обычная бельтайнская практика: тарисситовые шахты расположены в поясе астероидов, зоне, крайне сложной для полетов, поэтому лучших выпускниц Корпуса по классу пилотов отправляют туда с целью поддержания планетарной экономики. Восемнадцати лет поступила сразу на третью ступень Академии Свободных Планет на Картане. Военный факультет, кафедра командования. Отзывы преподавателей самые благоприятные в том, что касается учебы. Отмечена некоторая неуравновешенность характера и склонность сначала бить, потом разговаривать. Закончила четыре оставшиеся ступени за три года. С отличием. По окончании курса обучения присвоено звание капитана. Первый контракт — Небесная империя. Именно госпожа Гамильтон управляла яхтой, которая прошла насквозь систему Хэйнань и вернулась обратно, неся на борту нового императора. Результат — орден «Великая Стена» и титул «Госпожи, сохраняющей преемственность». Уникум, как ни крути, в Галактике она такая одна. Затем были два года на Pax Mexicana. Орден Святого Христофора — это так, побрякушка, но все-таки. Потом ее нанял Бург, и за четыре года капитан Гамильтон стала командором ордена «Солнечного ветра». Командором. Вам нравится?

— Я в восторге, — пробормотал Корсаков. И орденах он разбирался и прекрасно видел по снимку, с кем ему пришлось иметь дело, но сухой комментарий Савельева придавал обыденному знанию совершенно особый колорит.

— Затем были разного рода мелочи, вроде «Звездного паруса» от Венецианской Республики, двух крестов Вашингтона от американцев и «Цветущей ветви» от Сегуната. Последний контракт был заключен со скандинавами и принес ей полный «Драккар». Не видел бы своими глазами — не поверил бы.

— Гм. А почему в таком случае она до сих пор только капитан? Сколько она летает — двенадцать лет? И?

Савельев пожал плечами:

— Бельтайнская традиция. Экипажи корветов в званиях не растут. Первые пилоты — капитаны, остальные члены экипажа — премьер-лейтенанты, с самого начала и до отставки.

— Интересная система. Впрочем, в чужой монастырь… А кстати, вы сказали — кафедра командования. Допустим. А почему в таком случае корвет? Они что, не летают на крупных кораблях? — Корсаков потянулся за сигарой, взглядом предложил собеседнику, но тот покачал головой.

— Не летают. Для перевозки десанта используются транспортные корабли, доставку десантников к месту боевых действий обеспечивает наниматель.

— У них еще и десантники есть? — восхитился Никита.

— Есть, как не быть. Причем это тоже Линии, и подготовку они проходят также с пяти лет. Что же касается госпожи Гамильтон, то командование в ее случае заключается в способности держать так называемую сцепку, управлять в бою не только своим кораблем, но и теми, к которым тянутся «поводки». Наша гостья способна держать на сцепке ордер «Хеопс», а это сорок кораблей не считая ее собственного. Правда, проверить эту способность на практике ей довелось только полдюжины раз, но результаты впечатляют.

— М-да… И при этом — капитан. Любопытно, как же они при таком подходе организуют конкуренцию и стремление личного состава к росту. — Корсаков действительно не мог представить себе успешно работающую систему замороженных званий. Старпом откинулся на спинку кресла и снисходительно улыбнулся. Эту его улыбочку всезнайки контр-адмирал терпеть не мог, но мирился, считая неизбежной и, в общем, приемлемой ложкой дегтя в действительно огромной бочке меда, состоящей из знаний обо всем и обо всех.