Фабрика кроликов
Шрифт:
С Корал я познакомился два года назад, уже в должности детектива из убойного отдела. Тогда ее восемнадцатилетний брат Тайрелл солировал в деле о камере видеонаблюдения. Началось все с банальнейшего ночного нападения на универсам крупной сети, а закончилось смертью кассира, незадачливого пакистанца по имени Hyp. Недавний иммигрант, Hyp слыхом не слыхивал о «правиле номер сто один», каковое гласит: «Отдай им чертовы деньги, идиот!»
Казалось, дело раскроют в два счета. Несмотря на то что в нашем распоряжении была мутная черно-белая пленка, мы ясно прочли имя «Тай»,
Корал К. клялась, что брат ту ночь провел дома, с ней – она как раз не работала. Очень многие готовы поклясться в чем угодно, лишь бы защитить близкого человека, Корал же сама растила брата, то есть была ему не столько сестрой, сколько матерью. Клясться готовы многие; не многие клянутся на Библии, как Корал. Однако пленка зафиксировала, как парень в куртке с вышивкой «Тай» нажимал на спусковой крючок.
Тайрелл тоже клялся, что это был не он, и в свое оправдание твердил одно: «Куртку спер какой-то урод, чтоб мне подставу устроить. Вы что, за дебила меня держите? По-вашему, я пошел бы на дело в меченой куртке?»
Мы, разумеется, в ответ только ржали. Нам и не таких дебилов доводилось видеть.
Районный прокурор был уверен, что присяжные вынесут приговор максимум за пятнадцать минут и еще успеют напиться халявного кофе. Может, так бы все и вышло.
Если бы не Корал К. Она-то знала, что брат невиновен, и знала, с какого конца взяться за дело. Корал позвонила лейтенанту из департамента по борьбе с незаконным оборотом наркотиков – этот лейтенант ходил у нее в должниках за сугубо секретную информацию, благодаря которой его фото поместили на первых полосах газет. Лейтенант позвонил Килкуллену, а уж Килкуллен – мне, с просьбой потратить день-другой и выяснить, есть ли в запирательствах Тайрелла хоть толика правды.
Я взялся за дело с усердием, какого Корал никогда бы от меня не дождаться, не будь она в деловых отношениях с упомянутым лейтенантом. И что вы думаете? Выяснилось, что на видео действительно был запечатлен не Тайрелл, а отморозок по имени Уилли Уошберн, того же роста и оттенка кожи, намеревавшийся не только подставить Тайрелла, но и переспать с его подружкой.
Уошберн действительно украл куртку, освоил повадки и походку Тайрелла и, надвинув кепку на глаза, отправился грабить универсам. Когда ограбление обернулось мокрухой и взяли Тайрелла, Уошберн почувствовал себя так, будто Бога за бороду поймал. Недели две-три он развлекался с подружкой Тайрелла. И все бы сошло ему с рук, если б не его ноги. Точнее, ботинки.
Камера поймала ноги киллера на долю секунды, когда он выбегал из универсама, и я остолбенел, сообразив, что никогда прежде не видел подобных ботинок. То, что в первый момент я принял за двойную эмблему компании «Найк», вышитую на коже, под другим углом зрения оказалось двумя буквами У. Не составило труда догадаться, что УУ – инициалы Уилли Уошберна, одного из дебилов, которые ходят на дело в меченых ботинках. Сейчас Уошберн мотает заслуженные двадцать лет в Сан-Квентине. Что касается Тайрелла, он вот уже
Корал пришла ко мне в тот день, когда ее брат освободил нары для Уошберна.
– Если б не вы, – начала она на книжном английском, несвойственном ночным бабочкам, – я была бы очередной черной шлюхой, тщетно взывающей к правосудию, а мой братишка гнил бы в тюрьме. – А затем Корал произнесла пять волшебных слов: – Я у вас в долгу.
Копы и шлюхи живут в симбиозе. Порой девушка влипает в историю и остро нуждается в снисхождении, а иной раз копу просто необходимо прочистить каналы. Симбиоз этот прошел проверку временем и дослужился до почетного звания традиции.
Я тогда сказал Корал:
– Спасибо, не надо. Я счастлив в браке.
Она же уперла руки в выдающиеся свои бока и излила на меня весь запас непосредственности, которому ее научила уличная жизнь:
– Послушай, белый красавчик, я не собираюсь за тебя замуж. Я просто хотела как следует тебя отблагодарить. Сначала я думала послать тебе по почте подарочный сертификат «Холл-марка», а потом решила: нет уж, он подотрется этим сертификатом и через две минуты обо мне и не вспомнит. А вот если я ему отсосу, он меня век не забудет.
– Мисс Джоунз, – отвечал я возможно вежливее, – я и так всегда буду вас помнить. Поверьте, не каждый день благодарные граждане выражают свои чувства подобным образом. Что же касается вызволения вашего брата от тюрьмы, я ошибался, как и все остальные, когда в первый раз смотрел запись. Тайрелла спас не я, а вы. Я же очень рад, что смог вам посодействовать.
Выражение шоколадного лица тотчас смягчилось. Если только что посредством языка жестов Корал предлагала мне бессрочный подарочный сертификат на собственное тело, то теперь это самое тело выражало бессрочную и беспорочную благодарность любящей сестры. Глаза ее наполнились слезами. Негритянский жаргон испарился.
– Передайте вашей жене, что она счастливая женщина. Скажите, так Корал считает. Благослови вас Господь. – Она взяла меня за руку и одарила нежнейшим сестринским поцелуем в щеку. И покинула полицейский участок с гордо поднятой головой. Ни дать ни взять леди. До мозга костей.
С тех пор я ее не видел. С тех пор и до дня смерти Джоанн. Я напился, откопал телефон Корал и позвонил ей. Сказал, что готов воспользоваться ее предложением. Мне хотелось провести ночь с ней. Но прежде она должна была принять мои правила.
Я никогда не изменял Джоанн, даже в последний год, не оставивший от нашей интимной жизни ничего, кроме мучительно сладких воспоминаний. Теперь, когда Джоанн умерла, мне захотелось забыть, кто я такой, с помощью женского тела. Мне хотелось секса, а не благотворительности. Мне не нужна была плата за работу двухлетней давности. Я хотел заключить деловое соглашение: чтобы Корал затрахала меня до беспамятства и потребовала за это соответствующую плату. Полную, безо всяких полицейских скидок.
Корал спорила до хрипоты, однако не могла не признать, что я действительно хочу того, о чем прошу.