Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
Стрекоза пела. Ее голос журчал, вливаясь тихонько в лесной шум, не перекрывая его, но и не теряясь в нем. Она прикрывала веки, глядя в костер и вытягивала шею для более густого и чистого звучания голоса. Вытянутое лицо горело рыжим отсветом огня, золотые локоны сияли. Тонкие руки лежали на притащенном и очищенном от мха бревне. Рядом с одной, едва ли не касаясь ее мизинца, Лиар положил свою руку и неотрывно следил за эльфийкой. Я наблюдал за ними, думая об Асфи.
Ее с нами не было. Стоило только всем доделать свою часть работы, рассесться после трудного дня, как она повторно отправилась к озеру, прося не беспокоиться о ней. Каждый раз, как Лиар подтягивал
Мне удалось, не вызывая подозрений, выпросить у Елрех мази от царапин и принести к озеру. Мы хорошо промыли язвы Роми, распространившееся по всему телу, а особенно на ногах, и после нанесли мазь. Наверное, за многие рассветы и закаты, он просто наслаждался отсутствием боли.
На то, что я принес Елрех почти пустую склянку, она ничего не сказала. Лишь сообщила, что если ветка поцарапала меня серьезно, то она может дать что-нибудь сильнее. Теперь добрейшая фангра сидела, навалившись спиной на одного тамарга, улегшегося неподалеку от поляны, и чистила собранные грибы. Иногда она с улыбкой и тихим смехом отмахивалась от второго тамарга, лежащего рядом и норовящего облизать ее или попробовать на вкус ее волосы.
Стрекоза замолкла, но песня продолжала звучать в голове. Лиар тихо спросил ее на шан’ниэрдском:
– Ты не устала?
Она с улыбкой качнула головой, но при этом вытянула вдоль костра длинные ноги.
Устали все мы. Устали даже васоверги, которые обычно в свободное время старались не отдыхать, а оттачивать мастерство боя или поднимать над собой что-то тяжелое, вроде бревен. В этот закат и они поспешили усесться и словно избегали нарушать спокойную обстановку. Дарок лениво подкидывал поленья, нарубленные мною, в костер и улыбался. Иногда он громко зевал, но спать не спешил.
– Спой еще, – попросил Архаг и, подозвав маленьких духов воздуха, уселся на еловых лапах. – Хорошо поешь.
Стрекоза помедлила немного, а затем затянула балладу веселее. Я понимал не все слова, но смысл улавливал, потому улыбался все шире и шире, слушая злоключения неудачливого разбойника. Баллада оказалась длинной, но с разным настроением и ритмом, а потому никак не могла наскучить. Эльфийка то рычала низко, хватаясь за кинжал, то пела тоненько и высоко, закрывая глаза и превращаясь с виду в невинную девицу. Понимали ее и все остальные, поэтому часто раздавался дружный смех.
На поляну, сквозь черные кроны, заглянула Луна. Сильнее насытила атмосферу таинством, будто принесла с собой все прошлое, что помнила, и пыталась стереть границу между ним и нашим временем. Глянув на нее, я укололся этим прошлым. Вспомнил вдруг о Лере, об отце и матушке, о своем бесстыжем предательстве. Дрожь пробрала тело, и я поежился, прогоняя ее. Вновь посмотрел на Стрекозу, стараясь вернуть доброе настроение и отпугнуть охвативший страх. Мне придется вернуться в Солнечную, придется вымаливать прощение и доказывать всем, что я стал сильнее. А стал ли? Стану ли? Оценят ли высоко мои родные то, что я вступлю в гильдию Исследователей? Матушка может и расстроиться…
И вновь перед глазами разгорелся костер из детства. Ожил запах собственной крови
Хрупкая девушка затягивала очередной куплет о разбойнике, который, как и все разбойники, рано или поздно находят свою смерть в подлости союзников, в собственной жадности, в охватившем отчаянии их последнего боя… Этому по словам баллады повезло меньше: он попал в руки защитников и предстал перед судом. Его вину показали духи, и мудрецы с защитниками решили отправить его в Острог оскверненных душ. Но на последних словах приговора вышла старушка из толпы и предъявила всем череп ее убитого сына. Она призвала толпу к высшей справедливости и попросила положить череп на Алтарь Возмездия. И уже в следующем куплете разбойник стоял перед ледяным алтарем, безумными глазами смотрел на череп, но до последнего надеялся.
Он надеялся и в тот миг, когда два дракона – синий и красный – взвились под неровный потолок пещеры и закружили над виновником. Он стоял прикованный к ледяному полу и не терял надежды даже в то мгновение, когда к нему устремился красный дракон. И растворяясь в красном свете, разбойник все еще не верил, что этот кошмар мог произойти именно с ним.
Стрекоза закончила песню. Над поляной, окутанной задумчивой тишиной, с писком пролетели маленькие, мохнатые кровопийцы. За ними следом, громче хлопая крыльями, промчалась сова. Я смотрел на поджаренный бок косули, с которого капал жир, и не чувствовал голода. Отхлебнув остывшего отвара, промочил рот и горло, а затем тихо спросил:
– Справедливо ли это, запирать чью-то душу навсегда даже за убийство?
Стрекоза вопросительно хмыкнула, покосившись в мою сторону.
– О чем это ты говоришь? – дружелюбно поинтересовался Дарок.
– О том, что суд этот может быть несправедливым. Вдруг разбойник убил сына старушки, защищаясь?
– Он хотел убить и убил, – возразил Лиар, сведя на переносице ровные черные брови.
Ромиар приоткрыл желтые глаза и недовольно глянул на меня. Опять не соглашается со мной? Но ведь уже признавал нехотя мою правоту суждений.
– Он мог хотеть убить, – взялся объяснять я простую, казалось бы, вещь, но отчего-то многими упускаемую, – если бы защищал себя. Разве, испугавшись чего-то, мы не думаем о том, чтобы одолеть это что-то?
– Думаем, – легко согласилась Стрекоза и скривилась, выпрямляя спину и откланиваясь назад. Ее волосы, все еще распущенные, влажные, а оттого тяжелые, утонули в темноте. – Поэтому виноваты. При грязных мыслях наша душа порождает черноту, но эта чернота еще способна отступить, если злодеяния так и остаются только в помыслах.
Я покачал головой.
– Солнце выше всяких этих духов и справедливее, – произнес Дарок, морщась и бросая осторожные взгляды на воровку. – Ты можешь жить при наших законах Стрекоза и не бояться гнева духов. Никто среди нас не призовет их. А черноту позволяй выжечь Солнцу. Если не хочешь просить его об этом каждый рассвет, то сделай, как сделала Асфи, – пройди ритуал Ярости. И проходи его каждый раз, как наступает время для него.
Эльфийка с опаской уставилась на него и медленно втянула голову в плечи. Дернула дважды ушами и ответила резче: