Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия

Савченя Ольга

Очень скоро я обо всем рассказала Елрех, и она обрадовала меня: я поступила правильно, умолчав о способностях. Если бы Ивеллин узнала о том, какая сила мне доступна, то обязана была бы сообщить своему верховному. А если кто-то в Фадрагосе прознает о моей исключительности, то вполне вероятно, что меня закроют где-нибудь для изучения. Как тогда искать сокровищницу Энраилл?

С другой стороны, наверное, те же мудрецы и исследователи обучили бы меня чему-то новому, тому, о чем мы с Елрех даже не догадываемся. Может быть, это помогло бы понять, как с даром воды Истины отыскать сокровищницу, но… Ни я, ни Елрех не верили, что кто-нибудь захочет отпустить меня после. А ведь мой путь домой лежит только

через возвращение во времени. Если исследователи, в руки которым впервые за тысячелетия попался человек, избежавший смерти от реки Истины и получивший от нее силу, узнают о моем желании, то как поступят со мной? Думаю, кандалы и решетка самое малое, что меня ждет. Лишь бы не терять сверхважный экземпляр, который, возможно, станет бесценным ключом для открытия многих тайн Фадрагоса. Ненавижу этот мир…

И вот теперь мы с Елрех часто уединялись вдали от дворца, где я пыталась понять, как волшебная сила способна помочь в поиске заветной сокровищницы. Чтобы ответить на этот вопрос, мне необходимо было разобраться, как вовсе она работает. Начали мы с простого: призыв распространенных духов без обращения к ним по имени. Сегодня я желала привлечь внимание игривых духов, духов легкости и беззаботности – духов ветра, Исшафи. Попытки мои пока оставались безрезультатными.

– Прошлые шесть раз я пила другие зелья, – обернувшись к Елрех, сказала я. Отерла пот со лба, откинула прилипшую к лицу челку и шумно выдохнула. Под солнцепеком жарко. – Вдруг сейчас выпью зелье безмятежности, и оно поможет.

Елрех весело хмыкнула, а затем, с насмешкой глядя на меня, ответила:

– Оно поможет тебе беззаботно сигануть с утеса, и Исшафи не станут тебя ловить. Асфи, ты прибегала к зелью силы, но духи силы не подчинились тебе; ты пила зелье спокойствия, но исцелить порезы не сумела… Думаю, что ухищрения не помогут. – Она ухватила из корзинки гранат, покрутила его в руках и, подковырнув когтями кожуру, продолжила: – Тебе подчинятся только те духи, которые близки тебе, которые смогут понять тебя, разделить твою боль, ненависть, радость и любовь. Видишь? – спросила она, показывая немного очищенный гранат. – Фрукт один, а зерен много.

Я отвернулась, вновь разглядывая с вершины раскинувшийся внизу лес. Странное это ощущение раскрывать себя, узнавать какая ты на самом деле. Не всегда хорошая – это огорчало; не всегда плохая – это радовало; не всегда однозначная – это заставляло задуматься. Теперь вот на ветреность себя проверять – то еще удовольствие.

На всякий случай я подняла юбку платья повыше, прижала ее коленями к животу, убедилась, что она не касается камня, и опять уперлась ладонями в горячую поверхность. Капельки пота срывались с висков и, скользя вниз по коже, щекотали. Сидеть на корточках столько времени было не просто неудобно, а уже довольно неприятно: ноги затекали, из-за судороги все чаще приходилось прерываться, чтобы просто походить по небольшому участку. В общем, от настроения добрых и шальных Исшафи я с каждой минутой отклонялась к более понятным мне Ксанджам. Вполне вероятно, что с новой попыткой подозвать духов ветра я разозлюсь и испепелю и без того неоднократно обугленный камень. Не хватало, чтобы еще платье загорелось. Мне огонь какое-то время после призыва Ксанджей не навредит, но проблем с возвращением в домик через дворцовый парк подкинет.

Я зажмурилась и постаралась прогнать все мысли из головы. Необходимо расслабиться, поймать легкое касание ветра, улыбнуться ему, радушно приветствуя, и от души пожелать веселья… Примерно так мы с Елрех планировали найти точку соприкосновения с Исшафи.

Мне почти удалось отрешиться от отвлекающих звуков, от грустных мыслей об усталости, как я отпрянула от камня, поспешно поправила юбку и подлетела к Елрех,

вглядываясь в сторону густых кустарников. Кому понадобилось забираться в такую глушь дворцового парка? Хмурая Елрех протянула мне персик, а сама подобралась, тоже ожидая, когда незваные гостьи покажутся на разбитой узкой дорожке. Звонкий смех опять смешался с птичьими голосами, но уже гораздо ближе. Вскоре несколько счастливых девушек вышло из зарослей цветущей азалии: две золотоволосые эльфийки, две фигуристые шан’ниэрдки и высокая, рыжая эльфиорка. Едва увидев нас, они оборвали смех, оставляя лишь легкие улыбки. В первое мгновение во взглядах плескалось любопытство, но как только любовницы правителей осознавали, что смотрят на беловолосую фангру, сразу же ухмылялись и уже не стеснялись выразить на красивых лицах презрение.

Наше присутствие не отпугнуло их от утеса. Эльфийка быстрым шагом направилась к обрыву, но остановилась, не дойдя до него. Грозно сдвинула светлые, аккуратные брови на переносице и вперилась себе под ноги.

– Как будто копоть, – удивилась шан’ниэрдка, тоже разглядывая мое прошлое тренировочное место.

Я села поудобнее, подобрав колени, вгрызлась в сладкий персик и постаралась унять волнение. Не хватало еще, чтобы из-за любознательных девиц сюда стали наведываться садовники и дворники: проверять, почему камень местами покрыт сажей. И ведь мы с Елрех столько дней искали заброшенное и отдаленное от дворца место!

Впрочем, девушки не заострили внимание на черных участках, обошли их, подбираясь ближе к обрыву. Мы с Елрех молчали, как и всегда делали, когда рядом находились почитаемые или небесные. Расслышать щебет девушек я не могла, поэтому вздохнула тяжело и воспользовалась вынужденным перерывом, чтобы перекусить. Вот только даже первый персик доесть не успела. В полуметре от нас засияли золотом дворцовые духи-вестники, а затем сложились в символ личных исследователей Цветущего плато, их называли Аклен’Ил, что в переводе с шан’ниэрдского означало «высшие исследовали» или «знатоки мировых тайн».

Мы с Елрех, не сговариваясь, поднялись, собрали вещи и под надменными взглядами любовниц направились к себе. Когда скрылись за высокой зеленью, я обула сандалии, обернулась, убедилась, что за нами никто не следует, и высказалась:

– Глупо это – гордиться тем, что спишь с мужиком.

– С правителем, – поправила Елрех и улыбнулась. – И это повод для гордости, Асфи. Ведь правители признали их достойными, отыскали в них что-то особенное. После того как их отпустят отсюда, многие почитаемые семьи будут бороться за каждую из этих девушек, чтобы они стали супругами наследников семей. Многие отдали бы полжизни, чтобы стать любовницей повелителя.

– И ты тоже? – изогнула я бровь.

– Я бы отказалась от знакомства с тобой, чтобы никогда не оказаться во дворце Цветущего плато, – шире улыбнулась она. – Лучше ответь: почему Аклен’Ил вызвали тебя к себе? Вы изменили время встреч?

– Нет, – покачала я головой. – Не представляю, что им могло понадобиться в такое время.

Солнце пробивалось через верхушки деревьев, ослепляло лучиками. Слишком рано я понадобилась Аклен’Ил. Обычно я приходила к ним за пару часов перед ужином, и очень редко они просили меня заглянуть к ним утром.

Нашу четверку поселили не во дворце, даже не вблизи к нему, а в небольшом доме у дворцовой стены. Слишком недостойная из нас выходила компания для почитаемых и небесных особ. Возможно, только Ивеллин разрешили бы жить среди высокопоставленных, но без Вольного, без девушки из чужого мира и тем более без полукровки, позорящей весь род беловолосых шан’ниэрдов одним только своим существованием. По высокому деревянному крыльцу я влетела в дом и бросилась в сторону подсобки, чтобы смыть с себя пот.