Фагоцит
Шрифт:
– Тут, Витя, все зависит от тебя, от твоих трудовых успехов. Не подведи партию с лунной станцией, и она в долгу не останется.
Леня, ясное дело, с первой встречи знал, что я не только целитель и музыкант, но и плодовитый изобретатель. И про мой институт он мало того что был в курсе, так еще и сосватал туда освобожденного парторга. Это на шестерых с половиной членов партии! За половинку я считал себя. Впрочем, чего ж тут удивляться - все начальство в институте было креатурой Шелепина и Косыгина, вот он и решил разбавить его своим человеком.
К несомненным достоинствам парторга Пал Палыча Шерстобитова я относил то, что он был дубом во всем, кроме самой
Так вот, этот представитель партии, только получив допуск в корпус «Б», на следующий же день заявился туда, невзирая на то, что вообще-то на календаре было воскресенье. А нам недавно доставили второе шасси, и мы с Верой пытались прикинуть алгоритмы их взаимной помощи друг другу в сложных условиях. Однако пришлось покинуть операторскую (маленькую комнатку рядом с актовым залом) и идти беседовать с гостем. Впрочем, дверь я до конца не закрыл, чтобы Вера при желании могла услышать наши речи, особенно если они будут идти на повышенных тонах. Я ей в двух словах шепнул, что задумал.
И вот, значит, луноходики уныло копошились около кучи в центре зала - Вера теперь управляла обоими - а мы с парторгом беседовали на возвышенные темы.
– Виктор Васильевич, - вещал мне этот хмырь, - вы жертвуете для работы своим воскресным отдыхом, и это замечательно. Но вы пока один! А остальные сотрудники еще не прониклись, и вообще, как вы смотрите на такое партийное поручение - вести агитацию среди научно-технического персонала, пока еще поголовно беспартийного?
Вообще-то это было не такое уж плохое поручение - разумеется, если бы я вообще собирался исполнять хоть какое-то. Просто потому, что пока из двухсот единиц штатного расписания были заполнены двадцать шесть, и только шесть, считая меня, были научными сотрудниками и техниками, а остальные двадцать относились к дирекции, канцелярии и отделу кадров.
– Смотрю с энтузиазмом!
– подтвердил я.
– Сам об этом думал. Мы же занимаемся в числе прочего и разработкой искусственного интеллекта, вы наверняка об этом знаете.
Ну да, под таким наименованием шла разработка речевых функций медийных луноходов. Какой же это интеллект, если он даже болтать не умеет!
– Вот они, наши технические помощники человека, которым предстоит заменить его там, где условия не позволят ему плодотворно трудиться!
Я это сказал чуть громче, чем мы беседовали до того. Вера услышала, и оба лунохода, замерев, повернули морды в нашу сторону.
– А какой же может быть интеллект без правильного, то есть марксистско-ленинского мировоззрения?
– риторически вопросил я. «Мальчик-два», ко мне!
Луноход с двойкой на передней грани подкатился к нам, сложил манипуляторы на груди и завилял хвостом.
Кстати, такую функцию ему обеспечила Вера, чем вполне обоснованно гордилась. Ведь антенна-хвост изначально могла только выдвигаться из транспортного положения в рабочее и складываться обратно, но зато была гибкой. А каждое из колес имело свой мотор, и Вера, подобрав режим, когда они короткими рывками враздрай дергались туда-сюда, смогла добиться того, что корпус начинал мелко трястись, а хвост - вилять. Получалось у лунохода почти как у Джульки, который явно и был образцом для подражания.
– Видите? Он еще маленький, глупый, мозгов совсем чуть-чуть, памяти
– И не стыдно тебе издеваться над человеком?
– встрял Антонов.
– Он же хочет как лучше!
– И я тоже хочу. Ты, например, можешь сказать, сколько цитат из классиков марксизма влезет хотя бы в один паршивый мегабайт? И я не могу, но подозреваю, что очень много. Вот пусть он мне их и подбирает. Или ты это хочешь взять на себя?
– Упаси господь, - буркнул Антонов и отключился.
В общем, парторг проникся. Записал-то он все правильными словами, но их смысл состоял в том, что моим партийным поручением отныне становилось ведение пропаганды и агитации среди луноходов.
Перед самыми ноябрьскими праздниками в институт привезли шасси научного лунохода. Он был на восемнадцать сантиметров длиннее своих медийных собратьев и не имел рук, зато имел... э-э-э... как бы поприличней сказать... в общем, анус. То есть люк для приема образцов на исследование у него располагался сзади, под хвостом. А куда его еще было девать? Спереди все занято, по бокам при загрузке можно повредить солнечные батареи, да и колеса мешают. В общем, для лунохода «Доцент» выражение «засунь это себе в ...» имело не фигуральное, а самое что ни на есть прикладное значение. Понятно, что вместо исследовательской аппаратуры «Доцент» пока был набит ее массогабаритными макетами. В общем, изготовители луноходов проявили себя молодцами и работали с опережением графика.
Зато дом, который собирались сдать сначала к сентябрю, а потом к годовщине Великой Октябрьской революции, теперь обещали закончить к новому году. По опыту предыдущих обещаний я сделал вывод, что новогодние праздники мы проведем еще на улице Крупской. Строители объясняли задержки тем, что здание строилось по индивидуальному проекту - это была кирпичная пятиэтажка с трехметровыми потолками и лифтом, но, к счастью, без мусоропровода. А то ведь иначе мне наверняка пришлось бы вспоминать антоновские навыки по изгнанию тараканов.
Ну, а сразу после сорок восьмой годовщины великого октября к нам явился аж сам куратор советского космоса товарищ Шелепин. Меня об этом предупредил Карасев, то есть на самом деле Косыгин через него. Кто предупредил директора, я не знаю, но он попытался устроить какую-то показуху к приезду высокого гостя. Ну типа чтобы сотрудники в этот день пришли прилично одетыми, во время рабочего дня не шатались по коридорам и уж тем более по территории, и вообще вели себя как полагается образцово-показательным советским ученым. Этот тип ухитрился даже наехать на мою секретаршу, чтобы она, значит, поменьше курила на рабочем месте. Куда именно она его послала, я точно не знал. Но скорее всего без затей, по стандартному адресу.
Нечто подобное Антонов видел года за три до нашей с ним совместной эпопеи, еще работая в своем НИИ. Тогда туда приезжал Рогозин, и шороху перед приездом было даже больше. Это ладно, вот только пользы от того визита не было вообще никакой. Посмотрим, как будет сейчас.
В общем, я решил по мере сил поучаствовать в подготовке к высокому визиту и, сходив в свой кабинет, озадачил секретаршу. Уже следующим утром письмо со всеми требуемыми подписями и печатями было готово. Оно адресовалось директору школы, где училась Вера, и в нем сообщалось, что товарищ Астахова Вера Михайловна является ценным специалистом, и иногда ее присутствие на работе бывает совершенно необходимым. Чтоб, значит, ее отпускали с уроков, когда надо.