Факелы ада

Туров Тимур

Женщина двинула мышку, скринсейверные рыбки исчезли с экрана, возникло серо-белое окошко «Ворда». Некоторое время она просматривала текст, перемещаясь по нему вверх-вниз, а когда повернулась, то на ее надменном, белом, правильном, словно у статуи, лице была удивленная улыбка.

– Ридаэль, ты должен на это взглянуть!

– Да? – здоровяк смерил Сергея хмурым взглядом и пошел прочь, но захват на горле ничуть не ослабел: там осталось нечто твердое, готовое сжаться в любой момент, сокрушить гортань и позвонки.

Жарков скосил глаза вниз, но ничего не увидел,

попытался дернуться и захрипел от боли.

Незваные гости, проникшие в квартиру через лоджию, уже вдвоем склонились к экрану и принялись что-то оживленно обсуждать. Затем одновременно повернулись и уставились на Сергея, пришпиленного к стене наподобие приготовленной к сушке бабочки.

– Я читал твои статейки, – сказал здоровяк, – и полагаю, что ты хочешь писать их и дальше.

– Ну… да… – прохрипел Жарков сдавленным горлом.

– Тогда ты, во-первых, должен забыть о том, что видел сегодня в Печерах, и уничтожить все собранные там материалы, а во-вторых, ты должен пообещать, что будешь слушаться нас и исполнять наши приказы.

– Кого «вас»? И что мне за это будет?

– Слишком много вопросов, – Ридаэль нахмурился, повел кистью, и Сергею показалось, что его сердце сжала холодная ладонь, так что от боли он едва не потерял сознание. – Мы оставим тебя в живых и не станем лишать рассудка – это раз, мы поможем тебе с информацией по «Золотой розе» – это два, мы, вероятно, даже что-то тебе заплатим – это три.

Так что, эти громилы не из помощников Шишкина? Они сами с ним враждуют?

– Ладно, я согласен… – выдавил Жарков, и невидимые тиски разжались: он вновь мог нормально дышать и двигаться, хотя в груди хрипело, а по лицу тек пот. – Но хотелось бы… хотелось бы заметить… я всегда считал, что осознание взаимных интересов – куда более сильный рычаг влияния, чем грубая сила…

– Считай что угодно, – сказала женщина, – но твое мнение здесь никого не интересует.

«Да, это определенно что-то новое, никогда не работал по принуждению, – подумал Сергей, выдавливая из себя угодливую улыбку. – Но ничего, засранцы, для начала мы вместе разберемся с «Золотой розой», а потом я припомню вам сегодняшний вечерок и выставлю счет».

Энергоанализатор выглядел столь же внушительно, как и в тот момент, когда Олег увидел его впервые. Мастер Пав-Рик стоял у стеночки, и физиономия его была непроницаемой, зато двое учеников вовсю переговаривались и посмеивались, складывая инструменты в сумки.

– Ну, начнем, – сказал Нар-Тин, и голос его дрогнул от волнения.

Он сунул руки в блок управления, и энергоанализатор ожил – его верхняя поверхность засветилась мягким белым огнем, в нем замелькали красноватые и желтые искры.

– Убавь мощность, – посоветовал Пав-Рик. – Новая схема конденсации должна достигнуть единения с главным трансформирующим контуром, а на максимуме ты этого не добьешься.

Нар-Тин кивнул, задвигал кистями, и искры постепенно исчезли.

Белое свечение перестало быть однородным, в нем появились более плотные области, похожие на облачка тумана. Они задвигались,

те, что возникли внизу, поплыли вверх, сформировавшиеся у потолка принялись опускаться, из столешницы ударили струи белесого тумана.

– На холостом ходу все в норме, – сообщил Нар-Тин. – Дадим ему тестовую задачу.

Туман исчез, облачка принялись стягиваться к одной точке, слипаться, пока не сформировали подобие ауры человека… нет, не человека, Часовщика, если судить по тринадцати расположенным овалом чакрам. Та налилась плотностью, цветом, засветилась зеленоватым огнем, обзавелась внутренним движением и стала точной, если не считать размеров, копией оригинала.

– Мое тело Силы, – сказал Нар-Тин. – Смоделируем на нем кое-какие процессы.

И «желтый» принялся вертеть слепком собственной ауры, то истощая ее до предела, то, наоборот, вливая в нее излишки энергии, изображая воздействие различных заклинаний: «яйца Брахмы», «трясучки», «живого сна», «короткого повода», еще каких-то, Олегу неизвестных.

– Достаточно, – подал голос Пав-Рик. – Все в полном порядке, я удаляюсь.

– Конечно, почтенный, конечно. Сейчас будет вручена соответствующая плата, – Нар-Тин поспешно вытащил руки из блока управления энергоанализатором и, кланяясь, повел сородичей наверх.

Вернулся он минут через пятнадцать, зевая и потирая глаза, и только тут Олег понял, что сутулый Часовщик невероятно устал и держится на упрямстве и рабочем энтузиазме.

– Ты как, в форме? – спросил Иван.

– Да, вполне… – Нар-Тин встряхнулся всем телом. – Бррр… Спать, конечно, хочется, но это подождет… Так, надеюсь, что вы вернулись из поездки не с пустыми руками? О, великолепно, вам удалось пробраться аж в три клуба! Значки пока отложим, а амулеты-фиксаторы давайте мне… Поместим их сюда, сюда… и здесь имеется местечко.

На этот раз занятыми оказались уже шесть гнезд на боку энергоанализатора – к добыче из «Следопыта», «Самоделкина» и «Сварога» добавились схемы вражеских заклинаний, находящихся в «Свирели», «Секвойе» и «Семафоре». Олег прислонился к стене, маах’керу занял место в углу, верог застыл возле лестницы, сложив руки на груди, а Часовщик принялся за дело, используя все сто процентов мощности громадного магического прибора.

Они вновь шли по дороге, которую не смогли одолеть до конца, но в этот раз имели куда более подробную карту.

– Вот они, красавцы… – бормотал Нар-Тин, в то время как над «бильярдным столом» одна за другой возникали похожие на обрывки паутины фигуры, сплетались и расходились вновь. – Повторим, что мы делали, а затем пойдем дальше… заглянем как можно глубже…

Глаза его горели азартом, а кисти, погруженные внутрь блока управления, двигались с такой же скоростью, как у пианиста высочайшего класса, исполняющего очень сложную композицию.

Одна за другой появились диаграммы, в том числе и та, что заставила подать голос Антона Григорьевича. Вспомнив о погибшем соратнике, Олег помрачнел, подумал, что наверняка имелся шанс повернуть дело так, чтобы в схватке с Пастырями Душ обойтись без потерь.