Фактор фуры
Шрифт:
– Черт…
– Понял теперь?
– И что - значит, он ее…
– Ага. Ударил в грудь. Просто ширма упала… Тоха, он, понимаешь… вообще он человек был спокойный и легкий - я говорил тебе. Да ты ж и сам его видел… Совершенно не психопат никакой, ничего подобного. Можно даже сказать, эталон нормальности. Но это - пока все шло нормально… - Рыжий хмыкнул.
– А у него всегда все нормально и шло - он везунчик такой был. Талантливый, успешный, обаятельный. С бабками никогда в жизни ни малейших проблем, девки чуть не с детсада сами вешались. Так что если вдруг случалось - вдруг!
– что-то не так, в тех редчайших случаях, когда вдруг реальная проблема возникала, Тоха малость терялся. Терял адекватность. Если, скажем, сталкивался с неприязнью
– Все равно… - Я помотал головой.
– Как-то это… Этот его, с позволения сказать, план…
– А знаешь что? Он знал про ее проблемы с сердцем. Собственно, она сама постоянно ему про них напоминала - вот, мол, я бедная больная, возись со мной: знаешь этот прием… И при знакомых про это нудила…
– То есть они знали, что он знает…
– Он не смог бы никому доказать, что все произошло случайно! Что убийство было непредумышленное…
Ну и еще такой маленький нюанс - папа у нее был ментовский генерал. Представляешь, что на зоне ждало убийцу его дочери? А Тоха - это же такое тепличное существо, ты чего… Вот так вот из богемного клуба прямиком на цугундер… Он бы никогда туда не пошел. Он бы что угодно сделал, чтобы туда не попасть… Дурацкий план был? Ну конечно, дурацкий - а какой он еще мог быть, когда придумывался в таких условиях? Ну и закончился - сам видишь чем…
– Не знаю, - говорю.
– Не знаю… Как хочешь, а многое не сходится. Почему эта, - я кивнул, - Таня…
– А чего ты у меня спрашиваешь? Вот у нее и спроси…
52
Серега подошел, что-то ей тихо сказал. Осторожно обнял за плечи, привлек, успокоительно забормотал… Экое умиление. Я в своем нынешнем состоянии, пожалуй, никого бы утешать не смог.
Я сел на табурет рядом с Таней, Серега облокотился на стойку позади девицы. Та смотрела на меня недоверчиво, почти враждебно. Видимо, я у нее ассоциировался - естественным образом - со всем, обрушившимся на нее, и казался отчасти его виновником. Хотя, если по совести, это как раз мои проблемы (проблемы! хорошо сказано…) начались с нее, с «Татки». Я вдруг понял, что девка сама меня раздражает. Я постарался подавить это раздражение.
– Скажи, - говорю, - Таня… Ты понимаешь, мы все тут в одинаковом положении, так что давай будем откровенны друг с другом, о’кей?..
Она смотрела зашуганно-неуступчиво.
– Скажи, Таня… Почему - если все было так, как ты говорила… почему ты согласилась на предложение Антона?
Ее взгляд стал откровенно враждебным. И одновременно - совсем беспомощным. Девица молчала. Рыжий сзади положил ей руку на плечо. Она опустила глаза.
– Тань… - тихо сказал Серега.
– Он нравился мне, - не поднимая глаз, сквозь зубы вытолкнула Таня.
«Но неужели ты не понимала…» - почти начал уже говорить я, когда до меня вдруг дошло с той издевательской ясностью, от которой не знаешь, смеяться или плакать: конечно, не понимала! Не
– Видишь, Юр, - хмыкнул Мирский.
– Татка - она еще в Шенген невъездная. Она была однажды в Германии, нарушила визовый режим, работала без разрешения, попалась. Ну, ее подержали в камере немножко и депортировали. Так что ей теперь в Европу дороги не было. А тут Тоха предлагает - по другому паспорту. Ну, она решила поиметь этих европейцев…
Ему, авантюристу, флибустьеру, понимаешь, толстому, явно нравилось девицыно сумасбродство…
– Ты говоришь, Антон в Афинах вел тебя за мной - перед тем, как мы познакомились. Откуда вел?
– От Акрополя.
– А что вы делали у Акрополя?
– Не знаю. Болтались…
– Юр, ты типа не понимаешь, - опять встрял Мирский.
– Он же русских искал. Свидетелей. Ему же надо было, чтоб в случае чего нашлось кому подтвердить, что он, Антон Шатурин, был в Греции с женой, Майей. Она типа?
– Да вроде она… С русскими проще как бы случайно познакомиться. А где их искать? Там, где туристов больше всего. Слышишь русскую речь…
– Какую речь - я же один был и сам с собой разговаривать привычки не имею…
– Ты по телефону говорил… - почти с отвращением.
И тут я вспомнил - точно. Я же Костику оттуда звонил… Антон видит (слышит) русского, ведет девку за мной, ожидая повода для более-менее естественного знакомства, я сажусь в кабаке, они следом, я открываю лаптоп… Подсаживается Антон: вроде ему нужно послать «мыло», обращается по-английски - вроде не знает, с кем дело имеет… О, надо же, земеля - Майя, иди сюда, познакомьтесь с моей женой… Так оно все и было.
– Зачем ты позвала меня на Санторин? Почему не сказала сразу Антону, что к нему приходили люди от Страно?
…В Греции до девочки Тани наконец дошло, что ничего такого уж прикольного в происходящем нет, что тут не столько халява, сколько подстава. И вообще… Девочка сразу (разумеется) начинает к суперменистому Антону липнуть - а тот ее в упор не видит, у него какие-то свои заморочки, на Таню он посматривает чем дальше, тем более косо: словно побаивается ее и раздражен зависимостью от глупой девицы. Тане обидно, понимаешь! Так что когда к ней - в отсутствие Антона - заявились эти ребята, она, окончательно доперев, что втянута в какие-то стремные варки, скрыла визит от Шатурина главным образом из чувства протеста. «Из вредности». В силу вздорного своего характера она вообще питает склонность к мелким провокациям. К тому же ей, начинающей, в свою очередь, побаиваться Антона, хотелось посмотреть, как тот станет себя вести.
А Антон тем временем тащит ее знакомиться с Касимовым. Роль этого нового знакомца Тане неясна: зачем он Антону? Связан как-то с людьми Страно?.. Игра явно продолжается: с Таниным участием, но ей по-прежнему непонятная. И тогда она опять выкидывает фортель - зовет Юру из Серожопинска к ним присоединиться, остро радуясь Антоновой растерянности. К тому же бабье тщеславие заставляет ее интерпретировать общительность и простецкую улыбку серожопинца как признаки того, что мужичок на нее «ведется» (и опять-таки: если что, будет у кого искать защиты)…
Я вспоминал реакцию Антона на мое присутствие. Побаивался он меня? Если да, то несильно. Провинциал с носом картошкой - это по определению было не то существо, которое Антон мог воспринимать всерьез. Несмотря на экстраординарность причин тогдашнего его пребывания в том месте и в той компании, он, кажется, пережив первый шок, быстро успокоился (он вообще, видимо, был из людей, не склонных долго париться по поводу чего бы то ни было) - ведь он находился в максимально естественной для себя ситуации: безделье, истекающая по нему слюнями девица и смешной простачок, на фоне которого все Антоновы достоинства глядятся особенно выпукло…