Фактор страха
Шрифт:
— Потом выясним. Быстрее, не теряйте времени. И обязательно займите Бергмана. Пусть ему оформляют документы, пусть дадут свидание с Ахметовым, пусть потянут время, чтобы он не успел никому позвонить. Быстрее, Всеволод Борисович, — он положил трубку и поспешил в кабинет, чтобы переодеться.
Когда он выбежал через минуту, девушка уже поднялась с кресла и во все глаза смотрела на него.
— Закройте дверь, — крикнул ей Дронго, — и никому не открывайте, даже если начнется землетрясение. Никому! До свидания.
Он выскочил за дверь и побежал вниз по
Москва. 10 мая
Поздно вечером Павлик привез фотографии. Георгий сидел в своем бронированном «Линкольне», рядом стояли две «Ауди» с телохранителями. В отличие от других авторитетов, Георгий не ездил на «Мерседесах» и презирал бандитов, которые ими пользовались, превратив классную машину в служебный транспорт.
Павлик пересел в автомобиль Георгия радостный и довольный. Тот поморщился.
— Все получилось?
— Вот, возьмите, — Павлик протянул пачку фотографий, — мы сделали и видеосъемку. Если хотите, дам вам кассету. Там такие кадры…
— Не хочу! — перебил его Георгий, брезгливо просмотрел фотографии и вернул Чертежнику. — Противно!
Он задумался. Ему были отвратительны подобные методы. Он презирал и сидевшего рядом Павлика, и женщину, изменившую попавшему в тюрьму другу. Наконец он через силу сказал:
— Нужно переслать фотографии Чиряеву через его адвоката, без всяких объяснений. Адвокат сейчас в Берлине, готовится к процессу. Пусть попсихует. Но главное — без комментариев. Истребитель сам все поймет. Поймет, что мы его предупреждаем. И если он не вернет долг, не остановимся на этом. Его женщина наставила ему рога, пусть подумает, что будет с его клубами, казино, магазинами. Посылай фотографии немедленно.
— Можно передать по факсу, но тогда они будут размытыми и не цветными, — заметил Павлик.
— Нет, — решительно заявил Георгий, — не по факсу. Фотографии нужно передать лично Тумасову. В общем, утром они должны быть в Берлине. Понял?
— Понял. Не беспокойтесь, не подведу.
— Копии сделай для Матвея Очеретина. Пусть полюбуется на рога своего хозяина. Сговорчивее будет.
— Сделаю, — обрадовался Павлик. Он люто ненавидел Очеретина.
— Что с альфонсом, про которого ты мне говорил? — осведомился Георгий. — Он еще живой?
— Уже нет, — улыбнулся Павлик. — Вчера Саня его…
— Меня не интересуют подробности, — перебил его Георгий, — это уже твои проблемы. Теперь насчет женщины. У нее есть охрана?
— Нет, но Чиряев приставил к ней водителя. Он приезжает по утрам и целыми днями торчит у нее во дворе.
— Водитель, — задумчиво пробормотал Георгий. — Он бывает у нее в доме?
— Конечно. Привозит продукты, помогает, если надо отнести вещи. Ему лет сорок.
— Был в зоне?
— Два раза. Первый раз за воровство, второй — за драку. Проломил кому-то череп. Он вообще-то телохранитель, ну а заодно водитель. А может, еще и осведомитель.
— Водитель знает, что она изменила Чиряеву?
— Нет. Она вчера сама вела машину.
— Это хорошо.
Чертежник усмехнулся. В устах Георгия это была высшая похвала. Но Чахава не дал ему времени насладиться своим триумфом.
— Твои люди все еще в тюрьме? — спросил он.
— Вы имеете в виду Хашимова?
— Я имею в виду кретинов, которые похитили девочку, а затем привезли ее в дом к собственной бабушке, где ждала засада. Так вот я спрашиваю: они еще сидят?
— Сидят, — с кислым видом кивнул Чертежник. — Кто мог подумать, что так получится? Мы поверили Хашимову, а он нас подвел и сам оказался в руках французской полиции.
— А где семья того подполковника? У которого рак?
— Не знаю. Мы их не нашли. Наверно, уехали из Москвы.
— Я проверил, — задумчиво произнес Георгий, — подполковник Эдгар Вейдеманис находится сейчас в Онкологическом центре. У него охрана, но там всего один дежурный. Вряд ли подполковник перенесет операцию, шансы выжить у него нулевые. Операция завтра. Ты меня понимаешь, Павлик?
Павлик не понимал.
— Завтра, — повторил он, — вы хотите, чтобы мы пришили его во время операции?
— Зачем? — усмехнулся Георгий. — Бог и без нас его приберет. Я говорю о другом. Он наверняка знает, кто подставил Хашимова. И если останется жив, может рассказать нам об этом. Или его близкие расскажут, если он умрет.
— Но они уехали из Москвы, — возразил Павлик.
— У тебя устаревшие сведения, — холодно произнес Георгий, — сегодня у Вейдеманиса были посетители. Какой-то высокий широкоплечий мужчина и пожилая женщина с девочкой. Кто такие женщина с девочкой, я догадываюсь. А вот мужчина… На его счет у меня тоже есть кое-какие соображения, и если я не ошибся… — Георгий замолчал, тяжело вздохнул и закончил: — Тогда, Павлик, тебе будет плохо. Очень плохо. Нам всем будет очень плохо.
— Нам их захватить? — спросил Павлик.
— С твоими куриными мозгами ты можешь захватить только ребенка, — презрительно бросил Георгий, — и тут же его отдать. Пусть твои люди дежурят завтра у больницы. Там непременно появятся родственники Вейдеманиса. Нужно узнать, кто такой этот неизвестный и откуда он взялся. А заодно, где живут сейчас родственницы подполковника.
— Я пошлю лучших людей, — пробормотал Чертежник, нисколько не обидевшись на «куриные мозги». Он вообще не умел обижаться.
— И смотри не лопухнись, как это с тобой часто бывает, — напутствовал его Георгий.
Павлик кивнул и вылез из автомобиля. Три машины быстро отъехали. Павлик пересел в свой «Мерседес».
— Поехали домой, — приказал он водителю.
Достав фотографии, стал внимательно их рассматривать и подумал: жалко, Фанилина убили, настоящий жеребец был. И дамочка что надо. Голая она лучше, чем одетая. Надо же, что вытворяет в постели. Павлик и представить себе такого не мог. Он платит девочкам по двести баксов, а они ничего не умеют. Жаль, Георгий не разрешил трогать эту бабу. А то бы он попробовал.