Фактор жизни
Шрифт:
– Вы можете наблюдать отсюда.
Один из техников привел ей в просторный зал с черными кожаными диванами напротив голубоватой стеклянной стены.
Карин смотрела.
Появились всполохи голубого пламени от двигателя. Корабль начал раскачиваться.
И вот он поднялся над стартовой полосой. Выдвинулись дельтовидные крылья, выгнулись, нацелившись в сине-зеленое небо, сверкая в солнечных лучах золотом. Корабль рванулся вверх, стал уменьшаться в размерах, превратился в яркую точку, растворился.
Перед Карин высветилась
Взлетающий ввысь корабль… Чернота стратосферы… Выход на орбиту и крещендо белого сияния… Излучение от перемещения в пространственный туннель излилось в реальное пространство, образуя инверсионный след, и… все исчезло.
Переход в мю-пространство был осуществлен.
Улетел, улетел, улетел…
– Прости, Барни, я сегодня плохой собеседник.
Пес коротко тявкнул, словно соглашаясь.
– То, что он сказал, – Анна-Мари, слепая женщина из регистратуры университетского городка, похлопала Барни по могучему загривку, – и я могу подтвердить.
Карин начала подниматься с дивана, но комната закружилась у нее перед глазами.
Сместилась перспектива, нарушились все мыслимые законы геометрии. К ней, внутрь нее, прокрадывались ощущения, близкие эффектам фрактальной трансформации.
– Я ужасно себя чувствую. – Она снова рухнула на диван. – Все время вижу… Дьявол, вы должны презирать меня за это, но я сдаюсь.
– А может быть… – голос Анны-Мари стал напряженным. – А может быть, вы просто хотите поменять одну реальность на другую. На лучшую.
– Ха!
– Я слышала одну байку, – задумчиво проговорила Анна-Мари, – о золотых морях света, черных остроконечных звездах…
– Как ты себе это представляешь? Я имею в виду, э-э…
– В молодости я могла видеть. – Зрачки незрячих глаз Анны-Мари задвигались. – Я до сих пор могу различать разницу между солнечным днем и полной темнотой, inais c’est tout [1] .
1
Но это и все (фр.).
«Лучше это или хуже, чем когда человек рождается незрячим?» – подумала Карин.
– Память осталась. И иногда мне снятся сны…
– Это как любовь? Лучше любить, а потом потерять любовь, чем… – Голос все-таки дрогнул.
– Карин! Его не будет всего три дня. Некоторые первые полеты длились по две недели, пока удавалось совершить реверсивный переход. То есть вернуться в реальное пространство.
– Ты знаешь весь профессиональный жаргон, так ведь?
– Я много работала в УНСА.
– А-а, черт…
Анна-Мари наклонилась и сжала колено Карин:
– Все в порядке. Правда.
«Это же ад, Дарт, – думала Карин. – Если ты не вернешься
Она не представляла себе, что она тогда сделает.
До этого подобное случалось уже два раза.
Карин подозревала, что это связано с феромонами. Сверхъестественно, всей кожей она чувствовала, что кто-то находится по ту сторону стены, ощущала их «ki»… а потом они входили через дверь.
«Может, я занимаюсь самообманом?» – думала она.
В первый раз такое произошло, когда она сидела на коленях в позе «seiza», во время своего первого визита в штаб-квартиру борцовского центра в Киото. У нее возникло чувство, вызывающее благоговейный трепет, – ощущение чьего-то присутствия. Ощущение охватило все ее существо за двадцать секунд до того, как в помещение вошел легендарный сэнсей Харада.
Казалось, весь мир вращался вокруг него и свет стал ярче, когда он вошел…
Во второй раз это было в додзе Манхэттена, во время исполнения похожих на танец упражнений. Тогда Карин почувствовала приближение мастера высокого дана – полуфилиппинки, полуангличанки по происхождению прежде, чем та вошла в зал.
Сама Карин обладала черным поясом второго дана и не отличалась выдающимися успехами.
Вот и сейчас у нее опять появилось такое предчувствие.
Раздался стук в дверь.
– Войдите.
В проеме возник могучий силуэт, мало различимый из-за яркого освещения в коридоре.
– Сэнсей.
Майкл долго смотрел на нее, затем вошел в комнату. Он вошел по-военному выпрямив спину, опустив расслабленные большие руки.
– Нет, – пробормотала Карин. – Только не Дарт!
Зависая на грани самоорганизовывающейся переходной реальности, осознающая и не осознающая себя, распространялась сеть фрактальной структуры.
Вселенная – море золотого света. В золотой пустоте висели звезды: расходящиеся лучи, с решетом больших отверстий, огромные. Через золото льются, словно реки, лучи внутризвездной энергии – они багрово-красные и бордовые.
И эта аномалия, явившаяся неведомо откуда.
Ее крошечные формы, рожденные из неестественно гладких геометрических фигур, пойманы в ловушку.
Но пока их защищает непреодолимый барьер. Пока непреодолимый…
Крошечные щупальца, ответвленные от основной структуры, распространяются по всему барьеру. Здесь есть различные фигуры, меняющие формы по мере того, как уровень, создающий структуры, выявляет новые стратегии, которые можно использовать в новой окружающей среде.
Медленно, медленно ядро структуры передвигается ближе к крошечной, загнанной в ловушку пылинке.
Корабль похож на крошечную частичку пыли, некую начальную точку, из которой вот-вот зародится буря.