Факторы эффективности взаимодействия руководителя с группой

Норвилло Павел

 Итак, кооперативно взаимодействовать, помогая партнёру в решении стоящих перед ним задач, могут в том числе люди, не имеющие общего мотива или цели и не входящие в одну группу или группировку. При этом участники сделки могут непосредственно подменять друг друга на каких-то операциях или предлагать своему визави интересующий того готовый продукт (возможно, тоже не изготовленный самостоятельно, а добытый через цепочку обменов). Но какую бы форму ни принимало то, что обменивается людьми к взаимной пользе, в основе этого процесса мы всегда найдём те или иные операции или отказ от выполнения определённых операций 8 *.

8

^* Как это имело место, например, в начале реформ Петра I, когда

не желавшие бриться бояре за весомые денежные взносы могли сохранять свои бороды (но в конце концов посчитали такой обмен неравноценным). Что же касается упоминавшегося обмена пленными, то в этом случае стороны, очевидно, соглашаются взаимно обнулить те усилия, что потребовались для захвата своих противников живыми.

 Тем самым рассмотренная триада видов взаимодействия – на основе общего мотива, на основе общей цели и на основе обмена операциями – демонстрирует полный параллелизм с тремя составляющими человеческой деятельности. И этого, на наш взгляд, достаточно для отрицательного ответа на вопрос о возможности существования каких-либо иных самостоятельных основ для взаимодействия.

 Напомним также, что сопоставление группы и группировки показало, что взаимодействие на основе общего мотива представляет собой более высокий уровень взаимодействия, чем взаимодействие на основе общей цели. А значит, для получения логически завершённой схемы теперь остаётся определить, какое место занимает в этой иерархии взаимодействующий обмен. Задача это вполне решаемая, но всё же «в двух словах» с ней не разобраться. Да и по своей важности вопрос об иерархии видов взаимодействия несомненно заслуживает быть вынесенным в особый раздел.

3.3. К определению содержания понятия «уровни взаимодействия».

 Полученный ранее вывод о подчинённости в группе и группировке отношений по поводу вклада отношениям по поводу мотивов и целей подталкивает к вполне определённым предположениям насчёт места обмена как самостоятельной формы (к)взаимодействия. Однако в науке не за всякой внешней аналогией обнаруживаются содержательные связи, и для уверенного заключения, что отношения людей, обменивающихся операциями, действительно стоят ниже, а не выше отношений тех, кто преследует, допустим, общую цель, всё равно требуется детальное сравнение между собой теперь уже трёх видов взаимодействия.

 И первое, что здесь бросается в глаза, это то, что отношения обмена – при всех оговорках и встречающихся дисбалансах – стремятся к равенству вкладов как своей идеальной модели. Тогда как в группе и группировке этот принцип не действует, и даже если объёмы вкладов разных участников в какие-то моменты выравниваются, то это равновесие очень быстро вновь нарушается.

 Механизм тут простой: всё, что люди, стремящиеся к общему и одновременно к своему личному мотиву или цели, вкладывают в достижение предмета взаимодействия, в конечном счёте к ним же и возвращается. Поэтому участники таких объединений делают для приближения общего успеха всё, что в их силах.

 С тем, разумеется, уточнением, что в иерархии личных приоритетов одних членов группы (группировки) данный мотив (цель) может занимать место на вершине или близко к ней, а для других – играть сравнительно подчинённую роль. Так что кто-то из участников взаимодействия может посвящать общему делу буквально всего себя, а кто-то – лишь ту часть своего времени, сил и иных ресурсов, что остаётся после обеспечения иных и более значимых для него программ. Но хотя бы в этих рамках даже не самые увлечённые партнёры будут действовать вполне добросовестно.

 С другой стороны, помимо уровня заинтересованности в предмете взаимодействия, члены групп и союзники могут различаться по своей фактической готовности решать возникающие перед ними проблемы. Ведь в большинстве занятий горящий желанием новичок приносит меньше пользы, чем его не столь восторженный, но зато более опытный коллега. Однако если искренний энтузиазм направляется также на развитие собственных знаний и умений, то и отдача от такого человека начинает быстро расти.

 Отсюда ясно, что в начале чьего-либо взаимодействия полное совпадение возможностей объединяющихся людей будет встречаться разве что как редкое исключение. А правилом будет как раз НЕравенство посвящаемых членами группы (группировки) общему делу объёмов и качества личных ресурсов. Что будет оборачиваться НЕравенством производимого ими полезного эффекта. В процессе же взаимодействия темпы прироста личного вклада в достижение общего мотива (цели) у одних участников могут оставаться примерно постоянными, тогда как у других – заметно ускоряться. В последнем случае такие энтузиасты по общему объёму своего вклада будут постепенно догонять, а затем

и перегонять своих более стабильных партнёров. Что, в свою очередь, приведёт к определённому перепозиционированию среди участников взаимодействия, но не более того.

 Безусловно, чьё-то отставание во вкладе может вызывать у других членов группы (группировки) известное разочарование. Однако сам по себе относительно малый вклад, не сопровождаемый иными признаками неискренности, не будет рассматриваться как «вина» его автора и уж тем более как повод для «исключения» кого бы то ни было из совместной работы. Потому что там, где люди уже вкладывают в достижение некоторого результата всё, что могут, ускорение продвижения к этому результату становится возможным только за счёт содействия других людей. Так что стремящиеся к общему мотиву или цели будут рады любой помощи со стороны, сколь бы скромной она ни была, и им в голову не придёт сокращать ресурсы собственного объединения пусть бы и за счёт наименее продуктивных его членов.

 Иное дело обмен. Даже если этот формат отношений начинается с подарков, за которые не ждут непременного и немедленного возмещения, то последующее его развитие – и в этом плане наши современники не сильно отличаются от жителей каменного века – всё равно будет решающим образом зависеть от наличия и характера ответных шагов одаряемой стороны. Соответственно, если за первым подношением последует встречный достойный сувенир или какие-то иные устраивающие дарителя действия, то взаимные знаки внимания продолжат сменять друг друга и, возможно, со временем распространятся на знакомых и наследников первой пары партнёров по взаимодействию. Но вот если получатель первого подарка не продемонстрирует удовлетворительной ответной реакции, то кто-то может здесь же и остановиться, а после двух-трёх безответных презентов о целесообразности продолжения подобных контактов задумаются очень многие. Если же кто-то сам для себя согласится на систематическое одностороннее субсидирование никак не реагирующего на получаемые дары человека (людей), то такие отношения, очевидно, будут являть собой пример не кооперативного взаимодействия, а «позитивного» или «поддерживающего воздействия» (фигура 3 из классификации межличностных процессов).

 Тем более не могут позволить себе забыть о возмездной основе реализуемых ими отношений участники обычного торга, отдающие плоды своих операций в абсолютно посторонние руки. В таких условиях стремление «не продешевить» и достойно вознаградить себя за потраченные усилия жёстко укладывает замыслы обменивающихся в формулу «побольше взять, поменьше дать». Поэтому при встрече подобных формул потенциальным участникам обмена приходится сообразовывать свои пожелания с реальностью и искать такой баланс взаимных запросов, при котором их сделка могла бы стать фактом. Соответственно, если одна из сторон способна предоставить редкий или уникальный продукт (услугу), то это укрепляет её позиции в торге и позволяет идти на меньшие уступки (а то и вовсе жёстко навязывать контрагенту собственные требования). Напротив, тот, кто предлагает к обмену нечто типовое и повсеместно доступное, поневоле вынужден и свои претензии приближать к среднестатистическому уровню.

 Разумеется, между торгующимися могут встречаться как искренние заблуждения насчёт действительной ценности обмениваемого (например, когда все участники сделки уверены, что переходящие из рук в руки безделушки имеют магическую силу), так и самые разнообразные махинации. Но если обмен не переходит в открытое вымогательство или грабёж и совершается именно добровольно, то это значит, что по крайней мере в своей субъективной шкале ценностей каждый из партнёров признал полученное допустимой заменой отданному. И если обладатель, скажем, старинной книги, которую в спокойной обстановке называют «бесценной», во времена войны и голода считает большой удачей выторговать за неё полмешка крупы, то такое отношение как раз и показывает, что было достигнуто полное психологическое равенство обменивавшегося 9 *.

9

^* Это же можно сказать и про массу сделок между представителями европейской цивилизации и «дикарями», когда за мелкую галантерею выменивалось буквально всё, включая земли и людей. Но поскольку аборигенам было действительно «не жалко» отдавать добытые ими кораллы, жемчуг или соболиные шкуры за стеклянные бусы или понюшку табаку, то остаётся признать, что на тот период установившаяся в той или иной местности такса обмена не противоречила местным же представлениям о справедливости.