ФАКультатив
Шрифт:
– Верни телефон, девчонка! – Цыпкин попер на меня со странным угрожающим выражением лица. Я попятилась назад и врезалась спиной в своего опекуна. Никогда еще так не радовалась его появлению, как сегодня.
– Что тут у вас происходит? – строго спросил дядя Паша, и его подопечный резко поменялся в лице, сразу стал добряком и рубахой-парнем.
– Да вот, молодежь быкует, – Цыпкин буравил меня далеко не дружелюбным взглядом. – Но мы уже все разрулили, да?
Владелец GTI, конечно же, быстро сел в машину и скрылся, поднимая пыль. Я с сожалением провожала его машину взглядом, уверенная, что заметила кровь на лице парня.
– Время покажет, разрулили или нет, – прежде чем убрать телефон, я многозначительно посмотрела на Цыпкина. Я его не боялась, а вот он не знал наверняка, что именно я успела снять. Уж кому и стоило бы бояться, так это ему.
Дядя Паша не заметил ничего странного в бегстве водителя GTI и в том, как мы с Цыпкиным смотрели друг на друга. Он был слишком взвинчен после победы М5. Я решила рассказать опекуну о поведении его друга дома в спокойной обстановке. Уходя прочь, к трибуне зрителей, я еще раз обернулась на Цыпкина. И, судя по его орлиному цепкому взгляду, у меня появился опасный недоброжелатель…
***
Церемония награждения прошла феерично. Водители обливались шампанским, пили из кубков, поздравляли друг друга с закрытием сезона. Место серебряного призера пустовало, что меня вообще не удивило. Походу я единственная, кто знал о потасовке между двумя соперниками. Я не рассказала о ней своим новым знакомым, сама не знаю почему.
После официального завершения гонок пиво полилось рекой. Мои опекуны уехали праздновать в своей компании, а я уже толком не помнила, как оказалась в тачке Кощея вместе с его подружкой Машей и со Светой Муравьевой. Мы ехали в загородный дом олигархов Власовых, владельцев нескольких ресторанов в городе.
Я сидела на заднем сидении за водителем, опустив стекло, и подставила лицо встречному ветру. Лето заканчивалось, так не хотелось наступления холодов. Я закрыла глаза, с наслаждением чувствуя, как теплый вечерний воздух треплет мои волосы. Ощущение легкости и невесомости непередаваемое! Черт, я была уже не пьяная, а какая-то обдолбанная. Наверное, зря я не послушалась тетю Таню и столько выпила, учитывая, что моя кровь наполовину состоит из антидепрессантов.
Мы завалились в дом, полный студентов. Я побродила по коридорам, то и дело натыкаясь на целующиеся парочки. Некоторые из них, не стесняясь, уже приступили к прелюдии прямо в коридоре, некоторые попрятались по комнатам. Я впервые попала на студенческую вечеринку и уже пожалела об этом.
Света Муравьева играла в твист с кем-то из своих подружек по танцам, а парни окружили их, как коршуны, отпуская идиотские комментарии. Чувство юмора у здешних парней не больше, чем у тараканов…
– А ты? – нарисовался еще один любитель посмотреть на женскую гимнастическую растяжку. – Будешь играть?
– Нет, я типа… визуал (привет дяде Паше), – я села на диван рядом с молчаливым парнем. Он протянул мне стаканчик, до самых краев полный пива.
Я взялась за стаканчик и пролила на себя и на него. И вместо того, чтобы извиниться, почему-то расхохоталась. Парень явно решил, что я шизанутая и осторожно отсел от меня. А жаль. Он симпатичный: светловолосый, голубоглазый. Кого-то мне напоминал… Точно! Принца из мультика про Шрека (забыла, как его зовут).
Ох, такому бы я дала…
Так, стоп! Вот это меня развезло!
Я встала, разыскала взглядом нужное направление и шатающейся походкой отправилась в ванную.
Дверь, к которой я дошла «летящей походкой», была немного приоткрыта. Я обрадовалась, когда услышала плеск воды, а потом увидела, как кто-то умывался, стоя возле раковины. Это был высокий парень в кепке, который держал мокрое полотенце около рта. Он смачивал его в холодной воде и снова прикладывал, промакивая кровь на разбитой губе.
Я замерла.
И, кажется, слегка протрезвела.
Вот ты и попался!
Парень удостоверился, что из раны больше не шла кровь, и убрал полотенце в сторону. Потом приблизился к зеркалу и, прищурившись, критически оглядел свое отражение в зеркале. Он снял кепку, зачесал назад густую темно-каштановую шевелюру, потом надел кепку обратно козырьком назад. Присмотрелся снова и передумал. Повернул козырек вперед. В конце концов чертыхнулся и, сняв ее, откинул в сторону.
Я что-то засмотрелась и не успела убежать, когда парень неожиданно повернулся и резко распахнул дверь. Он вытаращился на меня и попятился назад. А я, вся такая пьяная и смелая, наоборот, поперла на него:
– Ты! Ты… ик… фэб-бээровец!
– Кто?!
Глава 8. Марьяна
Неделя прошла в суете, мы с тетей Таней занимались покупками по списку, который прислали из галереи Романовой. Я записалась на утренние занятия перед парами, но как-то не подумала, что теперь несколько раз в неделю придется вставать в пять утра.
Моя опекунша проявляла чудеса проницательности, видела, что со мной что-то происходит, но не допрашивала. Гнетущее чувство неполноценности и обиды на саму себя никак не получалось затолкать в глубины подсознания. Ну как можно было не понять, что Никита не тот человек, который устраивает оргии напротив моего окна? Он скромный и стеснительный и явно не умеет общаться с противоположным полом. Как с такими «навыками» подцепить девушку на одну ночь? Если, конечно, не страдать шизофренией или не быть живым воплощением чувака из фильма «Сплит».
Ладно, я дала маху: попросила незнакомого парня научить меня чему-нибудь в постели! Но, хорошенько подумав, я даже рада, что наткнулась именно на Никиту. А если бы я пришла с этим предложением к его брату? Я бы совершенно точно не выбралась из его комнаты живой и не оттраханной до потери… собственного достоинства.
«И самое интересное: почему Никита не признался, что это не его комната? Зачем ему это? Почему за целую неделю он не принял ни одной попытки поговорить со мной?» – вопросы без ответов. А мне очень хотелось их получить. Я неделю мучилась, больше не могу!
У меня никак не получалось сосредоточиться перед пустым мольбертом. Кисточка в моих руках чудесно пахла деревом, краски – маслом. Мольберт источал ароматом свежей нетронутой бумаги. Голова кругом, обожаю эти запахи! В новеньком зале меня окружали люди, такие же, как я: увлеченные искусством, жаждущие знаний, обожающие Романову особым, тонким чувством любви к совершенству.
Аглая Алексеевна рассказывала об умении фиксироваться на точке, в которой мы находим вдохновение. Все внимательно слушали, но только одна я никак не могла сосредоточиться.