Факультет Элиты. ЭльФак
Шрифт:
— Смотри же, я стою перед тобой на коленях и при всех прошу прощения!
Коста закусил нижнюю губу, о чем-то серьезно задумавшись.
— Ну что ж, прекрасно! — наконец произнес он. Его глаза заметно потеплели и посветлели. Он переводил нахальный самодовольный взгляд с меня на толпу и обратно. — Все запомнили? И так будет с каждым, кто посмеет перейти мне дорогу! Кому не ясно?
В зале стояла абсолютная тишина, многие достали телефоны и снимали весь мой позор на камеры, ставили в статусы и отправляли в соцсети. Ты заплатишь за это, Коста! Дорого заплатишь!
— Константин! — раздался из зала голос, уже давно ставший знакомым. — Хватит! Отпусти ее!
— Лео-Лео! — покачал головой Коста, глядя на подошедшего к краю сцены Леона. — Ты только с виду грозный и сильный лев, а внутри — мягкий, как котенок! Что ж, если уж даже ты просишь меня остановиться, значит, пора ее простить… Не всех своих врагов я отправляю на тот свет! Да, пожалуй, я прощу ее…и сразу же после того, как она поцелует… мои кроссовки! Правый или левый — на выбор! Это оригинальные найки!
У меня не было слов. Он что, совсем с ума сошел? Совсем оборзел?!
— А затем куда тебя поцеловать? — процедила я сквозь зубы, потихоньку поднимаясь с колен, — в задницу, да?
Но Коста резко меня остановил, снова положив руки мне на плечи, чтобы не дать подняться с колен.
— Стой! Мы еще не закончили! — скомандовал он, словно я была его личным щенком и сейчас не хотела выполнять команду «сидеть». — Просто наклонись и сделай вид, что целуешь мой кроссовок! Давай, они белые и почти стерильные! И я тут же прощу твои выходки в кафетерии и даже, может быть, заплачу половину штрафа! Ведь это же так просто!
Его пальцы все сильнее сжимали мои плечи, теперь я не только не могла встать, но и пошевелиться от боли.
От отчаяния, чтобы он не увидел моих слез, я опустила глаза вниз, на его новенькие беленькие найки.
— Ну же, быстрее! — подбадривал меня Коста, — поверь, ничего круче ты не целовала в своей жизни! Одни только шнурки стоят дороже всего, что на тебе надето!
Я, стоя на коленях, потихоньку наклонялась к его кроссовкам, точнее — это он давил мне на плечи, а затем и вовсе взялся рукой за мою голову и пихнул ее вниз, словно глупого котенка к миске.
— Ниже! Ниже! Ниже! — скандировала проклятая толпа все громче и быстрее.
Наконец, когда моя голова уже оказалась на уровне его колен, я резко подняла глаза и последний раз внимательно посмотрела на этого ушлепка снизу вверх. Узкие черные джинсы, согласно моде, слегка затертые в нескольких местах. Широкий кожаный ремень с позолоченной пряжкой в виде дракона. Белая футболка с некрупными, но дорогими блестящими стразами. Стройная шея с невероятно реалистичной татуировкой в виде черного тернистого венка. Крепкая челюсть, острые скулы, ямочки от ехидной кривой усмешки на пухлых губах. Темно-зеленые, почти черные глаза под длинными густыми ресницами. Послушно лежащая красивыми волнами каштановая челка.
Мой мучитель был так же идеален, как и жесток.
— Ниже! Ниже! Ниже!
— Коста, хватит! Оставь ее в покое! Довольно! — бесполезно взывал к здравому смыслу Леон.
— Целуй же, дура! — рявкнул Конста, налегая на мои плечи всем весом. Краем глаза я увидела, как за его спиной Леон подтянулся на руках, запрыгивая на сцену. — Не зли меня!
— Ниже! Ниже! Ниже!
Мои губы были почти у белого носка его правого кроссовка, как, вдруг…
— Да пошел ты!
Не помня себя от ярости, я быстро подняла голову и, собрав все силы, резко выпрямилась, встав с корточек в полный рост. Обе мои руки, крепко сжатые в кулаки, одновременно ударили в грудь Косты, грубо оттолкнув его назад. Естественно, в гневе я не рассчитала своих сил, и парень, беспомощно раскинув руки в стороны, полетел спиной назад прямо к краю сцены. Он, несомненно, свалился бы с нее кубарем и сломал бы шею, если бы в этот самый момент прямо за его спиной не оказался вездесущий Леон. Он не успел отскочить в сторону, зато смог поймать Косту за ворот футболки. Дорогая ткань жалобно затрещала по швам, с нее, словно светящиеся искры, во все стороны полетели блестящие стразы. Дальше Леон и Коста, цепляясь за друг друга, одновременно рухнули на сцену со страшным грохотом и громкими ругательствами. Первым на ноги вскочил Константин.
— Ты заплатишь за это, дрянь! Ты пожалеешь, что на свет родилась! — орал он на весь холл громче, чем в микрофон. — Я найду тебя! И закопаю!
Мое сердце отчаянно колотилось, рискуя выпрыгнуть из пересохшего рта. Но, несмотря на всю опасность и дикость ситуации, я все равно застыла на сцене, как и десятки других студентов, раскрыв рот от удивления и… ужаса.
Спина и плечи Косты были покрыты жуткими ядовито-красными шрамами от недавней, должно быть даже вчерашней, порки плетью. Под свежими рубцами виднелись белесые огрубевшие шрамы, словно парня постоянно жестоко били. Кто же это с ним сделал? Родной отец? Или воспитатель?
В общем, несмотря на все угрозы Косты, щедро и громко брошенные в мой адрес, я не стала его оскорблять и проклинать… Зачем? Этот малый и так уже был наказан кем-то сполна… Может быть, как это часто случается, именно от этого он и стал таким жестоким и черствым?
Я спрыгнула со сцены и, попрощавшись с Костой отогнутым средним пальцем на левой руке, растворилась в толпе, на этот раз благополучно добравшись до выхода.
Лужа 14. Диверсия
Я стояла и как завороженная смотрела на четырехэтажный особняк с садом, теннисным кортом и бассейном. Это был тот самый элитный корпус нашего общежития для чрезвычайно обеспеченных «кристальных» студентов Академии. Красивый и современный коттедж с балконами, верандами, башнями, круглыми лестницами и огромными окнами был очень похож на пятизвездочный отель-дворец «все включено». Его большая ухоженная территория с изумрудными бархатными газонами, клумбами и подстриженными кустарниками, была огорожена хоть и не сплошным, но довольно высоким металлическим забором с кованными узорами.