Факультет общих преображений
Шрифт:
Следом вбежала мама, нашла меня взглядом и бросилась поднимать с пола, ощупывая и причитая:
–Что же это такое? Куда мир катится? Да чего ж ты все орешь, родненькая моя, где болит??
Только тут я поняла, что продолжаю громко жалобно скулить.
– Мамочка! Кто-то… кто-то… оно…! – Я тыкала пальцем в открытое окно, не в силах сформулировать мысль и сказать что-то вразумительное.
– Это был сатир, из наемников. Догонять теперь бессмысленно. Нам своими силами не справиться, придется обращаться за подмогой
Я так хотела поделиться с ним всем, обсудить свои страхи и сомнения, избавиться от чертова медальона… Того самого, что камнем висел на моей шее со вчерашнего вечера. Но в комнате было столько лишних ушей, а я всегда боялась молвы, злых языков и осуждения. Позже! Я все расскажу ему позже, ничего не утаю! А пока…
– Нет, ты знаешь обо всем! Скажи мне лучше, как Фенька? Ты ее догнал? – Сердце мое замерло в ожидании его ответа, а душа дрожала, не в силах справиться с волнением. Папа крепко сжал губы и бросил косой взгляд на дядю Слоуна, тот отвернулся.
– Она дома, родная, но пока ей запретили выходить куда-либо. Наказали за гулянки допоздна. – Резко отвернувшись, мой совершенно не умеющий врать отец, обратился к остальным. – Пора заняться делами. Рул, осмотри здесь все, может, удастся хоть какие-то следы его пребывания найти и опознать по ним гада. Остальные идемте со мной. Что-то неладное творится в округе, нужно разработать хоть какой-то план действий. А вы идите в нашу спальню и носу оттуда не высовывайте, ясно?
Мы с мамой слаженно кивнули и выскочили из моей комнаты.
Весь мой день снова прошел взаперти. Отец несколько раз заглядывал к нам, повторяя одно и то же:
– Потерпите еще немного, здесь самое защищенное помещение. Скоро все закончится.
Мамуля несколько раз не выдерживала и бегала на кухню, готовила что-то по– быстрому и возвращалась. А я все ждала, когда папа освободится, и мы сможем поговорить наедине. Есть не хотелось, читать тоже… Я все думала о Феньке, даже убедила себя, что папа не лгал, и подруга жива. У меня ведь куча платьев есть для нее, представляю, сколько восторга будет!..
Сон незаметно прокрался в мои мысли, потянул за собой, в этот раз сжалившись над моим измученным сознанием. Как же чудесно просто забыться, погрузившись в темноту и не помня больше своих невзгод и печалей. Но даже здесь не удалось надолго обрести душевный покой…
– Проснись, дорогая. Пора просыпаться. – Мамуля смотрела на меня и грустно улыбалась. – Извини, что пришлось разбудить тебя, но папа не дал нам больше времени. Я здесь собрала тебе кое-какие вещи, всё в этой сумке. Вставай, помогу надеть дорожное платье…
– Мама, что происходит?
– Что-то нехорошее, милая. Курт принял решение спрятать тебя на время. И я с ним
Не удержавшись, мама все-таки заплакала, а я обняла ее, и, уткнувшись в родное плечо, испуганно зажмурила глаза. Внезапно медальон на моей шее ощутимо нагрелся, я напряглась и схватилась рукой за место, где он висел. Мама поняла мой жест по-своему:
– Мне тоже больно, родная, но время все лечит. Идем, – она поднялась и подала мне длинное черное платье. – Вот, это как раз подойдет для дороги. Надевай.
***
Выехали мы с отцом поздно ночью. Пару светляков он запустил вперед, нескольких прицепил прямо над нами и все равно возмущался, что света недостаточно. Меня всю обвешали бусами и браслетами, даже несколько пар клипс на уши прицепили. Не знаю, какое действие все эти вещи оказывают, но после моего облачения папа выглядел успокоившимся и обещал, что ни одна мерзкая дрянь нас обнаружить не сможет.
Я, сидя на лошади, усиленно старалась не скатиться на землю. Поминутно зевая и поминая лешего, оглядывалась по сторонам, силясь что-нибудь разглядеть. Вскоре я поняла, что полянка, где были недавно актеры, опустела.
– А куда девался шатер?
– Уехал.
– Давно? Разве они могли уехать после произошедшего без разбирательств?
Я догнала отца и поехала с ним бок о бок. Он нахмурился, отвернулся и стал с деланным интересом рыться в своей седельной сумке.
– Что ж, раз ты не рассказываешь, я узнаю от кого-то другого. Люди любят сплетничать, так что представляю, что они мне наговорят…
– Уехали они все! Правда, недалеко.
– Что это значит? В Черемушки поехали? Или назад в город?
Папа немного помолчал, убедился, что я не отстала и продолжаю с любопытством смотреть на него, вздохнул и сообщил:
– До ближайшего леса, – махнув рукой куда-то влево, он тихо добавил, – а там на них напали неизвестные.
– Вот бедолаги! И как они теперь? Всё хорошо, я надеюсь?
Папа равнодушно пожал широкими плечами и, пришпорив коня, стал ускоряться, на ходу проговорив:
– Я не знаю. Вот приедет завтра специалист по некромантии из города – спросит.
Следующие несколько часов наша поездка напоминала гонку на выживание: я пыталась догнать отца, чтобы выяснить детали произошедшего, он злобно пыхтел и подгонял бедную лошадку вперед. Только, когда я стала выдыхаться и немного отставать, папа притормозил и поехал спокойнее. Медальон на моей шее по-прежнему нагревался, впрочем, я к этому стала привыкать – ни боли, ни дискомфорта он не причинял.
***