Факультет славянской магии
Шрифт:
Эта аудитория, где проходило второе занятие, располагалось в главном корпусе, напротив большого лекционного зала, в котором с нами знакомился ректор Погребинский. Но если в той аудитории был установлен учительский стол, висела длинная раздвижная доска, то здесь не было ни доски, ни стола, ни лекционной кафедры. Студенческие места, выстроенные амфитеатром, заканчивались просторной овальной площадкой, на которой было уложено покрытие, похожее на татами нашего спортивного зала. Ещё на отдельном столике стояли пузырьки с зелёнкой, с нашатырным спиртом и лежали упаковки
– Я – часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо, - процитировал Пожарский фразу из «Фауста» Гёте, прохаживаясь перед передними партами и разглядывая оценочным взглядом девушек нашей первой ступени, парни Богодара явно не интересовали. – Поэтому, чтобы хоть чему-то здесь научиться нужно уметь переносить боль и уметь бороть свой страх. Я сделаюсь для вас злом, которое в итоге принесёт благо.
– Да тут, дружище, рай для садистов и БДСМщиков, - шепнул мне на ухо, сидящий справа Ростик.
– Уже сто раз пожалел, что сошёл не на той станции, - тихо буркнул я.
– Я вижу, здесь кому-то стало не интересно? – вперился в меня Богодар Пожарский. – Много слов? Много буковок, так, боевой маг первой ступни Звонарь?
– В самый раз, - ответил я, чтобы отвязаться.
– Много, много, - махнул рукой, холодно улыбнувшись, профессор магии. – Правильно, пора переходить непосредственно к практике. Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки? Хорошо сказано, не правда ли? – Пожарский, принимая театральные позы, буквально наслаждался теми влюблёнными взглядами, которыми его сверлили все девчонки нашего первого курса.
– Поэтому попрошу вас, многоуважаемый Звонарь, проследовать на помост. Прошу! Похлопаем нашему смельчаку!
В аудитории мгновенно все юные магини и некоторые юные маги принялись, не жалея ладоней, аплодировать. И когда я, тяжело вздохнув, встал из-за парты и потопал на экзекуцию, то заметил, что не хлопали лишь одни мои новые друзья: Ростик, Алла, Карина и Гера Лихачов.
– Итак, самый простой приём защиты, которым вы должны овладеть к середине первого года обучения, называется воздушный щит, - сказал профессор, рассматривая меня, словно подопытную мышь. – Делается он следующим элементарным способом. Ты, Звонарь, должен понять руку и представить, что она сжимает воображаемый щит. Далее этот щит ты должен наполнить магией, которая изливается из твоего организма.
– А если она пока не изливается? – пробурчал я, вызвав хохотки и усмешки парней.
– Напрасно, - сделав скорбное лицо, кивнул Богодар Пожарский. – Но ничего, это поправимо! – громогласно он объявил аудитории, наслаждаясь моментом всеобщего женского обожания. – Делай щит! – рявкнул он на меня.
И мой мозг с перепугу заработал с удвоенной силой. Навык приобретённый в спортзале, когда надо мной измывался Муромский, моментально включился. Поэтому я решительно поднял правую руку, согнутую в локте, как это делается во время выполнения защитного блока, и наполнил воображаемый щит магией, которая ещё несколько часов назад проснулась в недрах моего тела. Профессор ещё раз улыбнулся и, стоя от меня
– Ху!
Что-то невообразимо твёрдое рубануло по моей правой руке, сжимавшей воображаемый щит, однако кроме руки не пострадало больше ничего. Я непроизвольно застонал, схватился за предплечье и тяжело задышал, как это бывает, когда боль неприятна, но вполне терпима. Глаза Пожарского от удивления на секунду расширились, после чего он быстро взял себя в руки и гаркнул:
– Держать щит, Звонарь!
И я моментально поставил блок пока здоровой левой рукой, потому что правая моя конечность почему-то онемела и перестала слушаться.
– Ху! – выкрикнул профессор, повторив свой излюбленный выпад ребром ладони.
– Бум! – раздался глухой хлопок в моей голове, из-за которого звуки окружающего мира умолкли, словно я оглох, но «воздушный щит» выдержал магическую атаку Пожарского, а неведомая мне до этого дня магическая волна разлилась по всему телу.
Профессор опять что-то закричал, и вновь ударил меня магией, затем ещё и ещё, но мой щит был непробиваем, только с каждой атакой в голове раздавался глухой хлопок:
– Бум! Бум! Бум!
Вдруг Пожарский, криво усмехнувшись, прежде чем атаковать что-то прошептал. И резкая боль разом пронзила весь мой организм.
Свет перед глазами померк, и мне показалась, что я спиной упал в воду и медленно пошёл ко дну. Я испугано распахнул глаза и увидел проплывающие вверх пузырьки воздуха, а где-то вверху сквозь водную гладь пробивались редкие лучи солнца. Но ощущение того, что я тону быстро прекратилось. А свет, который я сначала воспринял за лучи солнца, оказался отсветом большого костра. И мне даже послышался треск, охваченных пламенем поленьев.
– Дун, дун, дун, дун …, - неожиданно зазвучал звук шаманского бубна и я, лёжа на траве, краем глаза разглядел танцующих вокруг огромного кострища полуголых людей.
– Хууу! – выкрикивали они, перекрывая своим голосом бубен и чей-то гортанный звук «ээээ».
– Дун, дун, дун, хууу! – слушал я некоторое время не в силах пошевелиться.
Наконец, меня заметили. Какая-то мощная человеческая фигура приблизилась к моему беспомощному телу и склонилась над моим лицом. Этим кем-то оказался бородатый мускулистый мужик, поверх которого была накинута медвежья шкура. Причём башка медведя покрывала косматую голову странного незнакомца.
– Видишь меня? – спросил он.
– Нет, ты ведь в шкуре невидимке! Конечно, вижу! – попытался выкрикнуть я, но вместо этого раздался какой-то маловнятный сип.
– Что ты хочешь нам сказать, дух хаоса? – спросил мужик в медвежьей шкуре и дал знак остальным людям, чтобы те перестали прыгать, орать и стучать в бубен.
– Хочу домой, в Звонари, - просипел я, однако из моего рта не вышло ни единого внятного слова.
– Дух хаоса говорит, что нас ждёт удачная охота! – объявил, по всей видимости, местный шаман и, позабыв о моём существовании, вернувшись к пылающему костру, крикнул, - слава Велесу!