Fallin
Шрифт:
— Прости, у меня все никак не было времени, — начал оправдываться Сальваторе. — Но я бы очень хотел, чтобы вы поладили.
— Для этого нужно было хотя бы сказать мне о ней.
— Кэр, я правда…
— Знаешь, я передумала. Можешь не приезжать ко мне. Оставайся со своей драгоценной Валери…
С этими словами Кэролайн повесила трубку и больше не отвечала на звонки друга.
Со стороны это могло показаться обычной ревностью. Подруга приревновала своего друга к его новой девушке. История была стара как мир. Но дело было абсолютно не в этом. Кэролайн была рада
Но в ней настолько резко проснулись злость и раздражение. И самое главное в том, что она не могла контролировать себя. Ее раздражали самые обыкновенные, безобидные вещи. Например, продавец в магазине дал ей неправильно сдачу или девушка в кафе посмотрела на нее каким-то непонятным ей взглядом. Ее воображение стало до невозможности больным. Парню, который слишком близко припарковался к ее машине, она поцарапала капот. Продавец мороженого был облит этим самым мороженым с ног до головы, потому что перепутал клубничное с малиновым. И с каждым днем этот список все рос и рос.
Ей необходимо было поговорить с кем-то и единственным выходом из сложившейся ситуации она видела Кэми. Кэми была доброй, искренней и понимающей. Той, кто не осудит, и той, кто не расскажет все Клаусу в мельчайших подробностях. И, наконец, той, кто даст дельный совет не только как друг, но и как профессионал.
***
— Ты же сказала, что ненавидишь психологов?
Кэми уютно расположилась в кресле напротив и внимательно посмотрела на собеседницу. Кэролайн закатила глаза и сделала большой глоток красного вина. Наверное, это стало уже своеобразной традицией. Ни одна их с Кэми встреча в кабинете последней не проходила без бокала хорошего красного вина.
— Я все еще ненавижу психологов. Но ты мне нравишься, — быстро перевела тему Кэролайн.
— Оу, — Кэми рассмеялась, — ну тогда это в корне меняет дело.
— Не говори Клаусу о том, что здесь будет происходить, ладно? — Эта проблема волновала Кэролайн больше всего. Она не хотела, чтобы Клаус или хоть кто-нибудь знал об их встречах.
— Не стану.
— Я говорю это потому, что в прошлый раз ты рассказала ему о Деймоне, и помнишь, чем это закончилось? — полушутя упрекнула вампирша.
— Чем же? — Кэми наигранно подняла одну бровь.
— Тем, что он поехал в Мистик Фоллс и чуть не выпотрошил его и, для справки, моя лучшая подруга чуть не осталась без парня, — ответила блондинка.
— Для справки, он козел, — процедила Кэми. Она прекрасно помнила историю Кэролайн о том, что парень ее лучшей подруги и по совместительству брат ее лучшего друга несколько месяцев использовал ее как мешок с донорской кровью и потом нещадно стирал ей память.
— Ты его даже не знаешь, Кэми, — со вздохом заметила вампирша.
— Мне хватило того, что я слышала, и он не нравится мне заочно, — Кэми упорно стояла на своем. Ничто не могло ее переубедить в том, что Деймон Сальваторе был законченным психопатом.
— Ты права, он задница, — согласилась Кэролайн, и уже буквально через секунду
— Так что произошло, дорогая? — вдруг серьезно спросила психолог.
— Ты уже включила этот свой режим? — с улыбкой спросила Кэролайн.
— Какой режим?
— Режим «Я самый дорогой психолог в Новом Орлеане», — попыталась пошутить вампирша, но на самом деле она пыталась так скрыть свое волнение. И Кэми это тут же поняла.
— Не стоит, Кэролайн, — просто указала она. — Это только я. Та самая Кэми, которая на девичнике у Хэйли напилась так, что едва стояла на ногах.
— Да, было весело, — Кэролайн на секунду вспомнила тот вечер. Они веселились и развлекались, и еще там была та ведьма — жена Виктора — и она взбесила ее настолько, что Кэролайн не сумела сдержаться.
— Так что произошло, Кэр? — снова задала свой вопрос Кэми, возвращаясь к прежней теме.
Кэролайн выпорхнула из своих воспоминаний и громко и глубоко вздохнула. Она еще раз взяла с журнального столика бокал с вином, чтобы сделать последний глоток, перед тем как начать.
— Я снова начинаю становиться злобной сучкой, Кэмс, — честно призналась она.
Кэми ее не перебивала, более того, Кэролайн показалось, что ее чистосердечное признание мало смутило подругу, потому что лицо Кэми не выражало абсолютно никаких эмоций. Она просто внимательно смотрела на Кэролайн и молчала.
— Я не знаю, что со мной, — продолжила Кэролайн, откидываясь на мягкое кожаное кресло.
— В чем это проявляется? — наконец, задала вопрос Кэми.
— Ну, я в последнее время веду себя резко и неадекватно, — начала объяснять Кэролайн. — Я часто необоснованно грублю людям. Я понимаю, что я их обижаю, но мне тем не менее все равно. Я говорю эти отвратительные вещи и получаю от этого какое-то садистское удовольствие. Наблюдать, как я обижаю других. И я часто становлюсь агрессивной. Хотя эти вспышки агрессии быстро появляются и так же быстро утихают, — рассуждала «пациентка». — Но в последнее время они стали проявляться чаще.
— Тебя не заботит, что ты грубишь людям, но тем не менее тебя заботит, что ты иногда становишься такой, я правильно поняла? — спросила Кэми, делая пометку в своем блокноте.
— Ну, конечно, заботит! — воскликнула Кэролайн. — В смысле меня не заботит это в тот момент, когда я кому-то грублю. Все это происходит как-то после этого. — Кэролайн в отчаянии всплеснула руками в стороны. — Надеюсь, ты понимаешь ту бредятину, что я только что сказала, Кэм?
— Понимаю. И давно это началось, дорогая?
— Несколько недель назад, — ответила Кэролайн. — Знаешь, Кэми, я как будто вернулась на семь лет назад, снова отключила чувства. Точнее, выключаю чувства в эти моменты.
— В сексе это тоже проявляется? — безэмоционально спросила Кэми, делая записи в блокноте.
Кэролайн от изумления открыла рот. Кэми задала этот вопрос с нулевым уровнем заинтересованности или эмоций, но тем не менее не могла же она говорить о сексе со своим парнем с… подругой своего парня.
— Кэми О’Коннелл, — задохнулась вампирша. — И как ты себе представляешь ответ на этот вопрос?