Fallout: Equestria - Тени Анклава
Шрифт:
Ночи не страшись,
Ты не сойдешь с пути.
Сквозь завесу тьмы,
Его звезда осветит.
Ночи не страшись,
Ты не сойдешь с пути.
Сквозь завесу тьмы,
Ты всегда можешь быть силен,
Голос возвысь с рассвета лучом.
Многие пони невольно подались навстречу, протягивая к синеперой грифине передние копыта. На их лицах читались умиротворение и решимость. Лампы Стойла стали затухать вместе с последними словами Гильды, чей голос становился все тише, не теряя при этом своей красоты. Довольная Роза подмигнула Грею из-за своего пульта.
До рассвета лишь сердца удар,
До надежды лишь солнца пожар!
Гильда вновь опустила голову и крылья, полностью погрузившись в музыку. Чарующая мелодия еще играла какое-то время, но вскоре и она сошла на нет. Остались лишь тишина и мерцающий звездный свет, окружающий зал.
Лайт с Греем нежно соприкоснулись носами и медленно прикрыли глаза под последние слова певицы. Вместе со всеми они простояли так несколько секунд в полной тишине, после чего медленно подняли мордочки. Кобылка послала жеребцу теплую улыбку, а пегас в ответ нежно потерся носом и с неохотой отпустил единорожку. В следующий момент атриум залил свет ламп Стойла и заполнил нарастающий гул, в котором смешались возбужденный топот копыт и радостные одобрительные крики.
Грей вместе с довольно улыбающейся Лайт подошел к замершей на сцене грифине.
— У тебя такой прекрасный голос! — восхищенно вздохнула Лайт.
— Кажется, ты все-таки смогла убедить меня, Гильда! — весело воскликнул Грей.
— Спасибо, я очень рада, что вам понравилось. — Полуорлица сильно покраснела и выглядела здорово смущенной такой бурей аплодисментов. — А теперь мне срочно нужно напиться!
— Неужели тебе так нужен алкоголь? — с помрачневшей мордой спросила Лайт.
— Иначе у меня просто сердце из груди выскочит от восторга. — Грифина шумно вздохнула и решительно направилась к напиткам, с каждым шагом все больше и больше обрастая шлейфом из фанатов. Каждый пони хотел дотронуться до звезды вечера, обнять или похлопать по плечу.
— Неужели это говорит та, кто всего несколько недель назад упилась сидром и очнулась в чужой постели? — пустил шпильку Грей.
Единорожка тут же залилась краской, поспешно опуская глаза.
— Ну... — Она на мгновение замолкла, но затем вскинула мордочку, показывая язык. — Так вот же оно – доказательство моих слов!
Грей ехидно фыркнул и решил не ввязываться в спор. Гораздо заманчивей оказалось перехватить язычок кобылки губами и слиться с ней в страстном поцелуе, во время которого будто выпадаешь из потока времени. К реальности двух пони вернула Роза – пшеничная
— Смотрю, вы тут веселитесь вовсю! — воскликнула кобылка.
— Роза! — Лайт стремительно покраснела и поспешила отступить от жеребца. — А как же музыка?
— А, ничего с ней не случится. — Крылатая пони равнодушно махнула крылом. — Я оставила Харпера присматривать за музыкальным терминалом. В конце концов, мне тоже хочется повеселиться!
С этими словами Роза подхватила Лайт и закружила ее в шутливом танце. Вскоре все пони весело смеялись, совершенно позабыв о внешнем мире.
— Я предлагаю нам троим покинуть это место, — подчеркнуто серьезным тоном проговорила пегаска.
— Полностью согласен! — закивал Грей. — Нам определенно есть что обсудить в приватной обстановке.
Густо покрасневшая Лайт (в который раз за этот день) смогла лишь кивнуть и последовать за двумя перешучивающимися пони. Их ждала удивительная ночь, полная яркого удовольствия и незабываемого наслаждения.
***
Грей тихонько застонал, медленно разлепляя глаза и глядя в потолок. Он чувствовал себя очень странно, но не мог понять причины. К тому же от самокопания его здорово отвлекали две растрепанные кобылки, прижавшиеся своими теплыми телами к бокам жеребца. Услышав голос пегаса, они сонно завозились у него под крыльями. Грей тепло улыбнулся и постарался ухватить ушко слишком близко придвинувшейся Розы.
Пегаска весело фыркнула и, не открывая глаз, начала елозить передним копытцем по телу любимого.
— М... — Она на мгновение замерла. — О, Лайт, ты уже готова.
С другой стороны завозилась единорожка, обхватывая Грея с боку передними копытцами и прижимая его к грудке.
— Я сплю-у-у... Не отодвигайся, Роза... Ты те-еплая... — Лайт широко зевнула.
— Обязательно, дорогуша! — Роза начала вжиматься в растерянного жеребца.
— Эй-эй! Что вы делаете?! — завопил Грей, стискиваемый с двух сторон сонными кобылками. — Я, конечно, не против, но мне уже нечем дышать!
— Грей? — Роза замерла. — Какой у тебя странный голос...
Она медленно открыла глаза и изумленно уставилась на своего жеребца, раскрыв рот.
— Ты же вроде был с нами в кровати? Уже вста-а-а?! — единорожка поперхнулась и замолкла по примеру крылатой подруги.
Под двумя изумленными взглядами разведчик почувствовал себя очень неудобно. К тому же сказывались последствия ночной попойки, хоть он и старался не злоупотреблять алкоголем. Все тело стало ему словно чужим, крылья будто истончились, а орган между ног не ощущался вообще.
«Нужно меньше пить».
— Да что с вами такое? — Грей повысил тон и тут же замолк, приложив копыта ко рту. Его голос стал гораздо более красивым и мелодичным, больше подходя молодой кобылке, но никак не жеребцу. Роза, немного оправившаяся от шока, протянула любимому небольшое зеркало. Он принял его дрожащими изящными копытами. С отражения на разведчика смотрела взъерошенная, слегка помятая серая кобылка с очень удивленными глазами.
— Какого Дискорда! — воскликнула потрясенная пегаска, легшая спать жеребцом.