Fallout: Equestria
Шрифт:
Ой, запищала Флаттершай. Как романтично!
Каламити, усмехнувшись, повернулся к жене:
Хомэйдж хотела напомнить тебе, что это последний день рождения, прежде чем она официально станет старой и немощной. Он игриво ткнул её копытом. Вельвет нахмурилась и надула губы. Флаттершай приметила золотой ПипБак на его передней ноге, украшенный двумя драгоценными камнями в форме молотка и отвёртки.
Что значит немощной? защебетала Сюрприз, с интересом наблюдая за взрослыми.
В этом случае? ответила Палетта, опуская голову, чтобы понарошку нашептать маленькому розовому аликорну: Это значит,
Вельвет Ремеди тряхнула гривой и возмущённо заржала.
* * *
Сумерки сгущались над Эквестрией. Свет скрывающегося за горизонтом солнца было всё ещё видно между остовами небоскрёбов руин Мэйнхэттена. Падающие тени тянулись через Фетлок, перемежаясь с полосами тусклого солнечного света. Ветер тревожил водную гладь озера и траву на холмах.
Она стояла в конце небесной колесницы, наблюдая за проплывающим под ними Фетлоком. Она видела огни поселения вокруг крепости Рейнджеров Эплджек, бастиона жизни в море обломков.
Ты видел Понивилль? неожиданно спросила она.
Агась, ответил Каламити, таща за собой колесницу. У них, кажись, неплохо идут дела. У адских гончих. Даж рейдеры не настолько тупы, чтоб бродить около Понивилля.
Десять лет назад мегазаклинание разрушило дом адских гончих в Прекрасной Долине. Небольшая часть выживших укрылась в руинах города, который когда-то был её домом. Домом её друзей. Сейчас же он стал домом для десятков семей адских гончих.
Каламити вёл небесную колесницу к тем холмам, и Флаттершай знала, куда они направляются. Часть её разума представляла это место таким, каким оно было давным-давно. Она и её друзья когда-то играли в гольф на этих холмах, ещё до того, как начали ходить даже слухи о войне. Она вспомнила, как Энжел со скуки начал грызть тент их гольфкара, пока они не уговорили его остановиться.
Но это место больше не было полем для гольфа.
Каламити опустил небесную колесницу на приглаженную ветром траву и отвязал упряжку. Флаттершай расправила крылья и наклонилась за цветами, которые сопровождали её всю эту поездку.
Двое пегасов оказались у пяти надгробий. Флаттершай положила цветы на землю, чтобы Каламити смог сам положить несколько на могилу Старейшины "СтилХувза" Эплснэка. Остальные она собрала и начала аккуратно раскладывать на каждую из четырёх могил, веером расходящихся от первой, возле которой застыл Каламити в минуте молчания в память о его погибшем друге.
Мягкой болью наполнялось сердце Флаттершай, когда она жалела, что у неё не было времени узнать Эплснэка получше. Она остановилась у ближайшей к его могиле и прочла надпись на её надгробии:
Здесь покоится
ПАЛАДИН СТРОУБЕРРИ ЛЕМОНЭД
Отвага, Преданность, Честность
Она отдала свою жизнь за то, чтобы Эквестрия смогла расцвести вновь.
На остальных трёх надгробиях были подобные эпитафии.
Ветер начал трепать её поседевшую, с розовой прядкой гриву. Она положила последний цветок и вернулась к Каламити.
Жеребец смотрел вверх и на восток. Она последовала за его взглядом и заметила фигуры двух тощих гулей-пегасов, тянущих цепочку из повозок с водой в направлении Узлового города.
Она
То, что старый друг нашёл свою любовь в Эквестрийской Пустоши, грело ей сердце. Если кто-нибудь и заслужил счастья, думала Флаттершай, так это она. Пока она наблюдала за их полетом, ей показалось, что она заметила, как бледный жеребец, летящий рядом с Дитзи Ду, посматривал на свою возлюбленную. Как обыденная гримаса кантерлотского гуля превратилась в лицо, выражающее безмолвное обожание.
Он поймал её. Свою маленькую падающую звезду.
Странная мысль всплыла в её сознании, когда она поняла, кого Дитзи Ду и Лаенхарт напоминали ей, хоть и совсем немного. Эплджек и Эплснэка.
Как будто читая её мысли (очень тревожное предположение!), Каламити подошёл к ней со словами:
Обычно я не религиозен, но я видел достаточно, чтобы знать, что души существуют, поэтому часть меня любит представлять, что где-то там СтилХувз вместе со своей сердешной улыбаются, глядя на этих двоих.
Флаттершай мягко кивнула.
Ветра продолжали дуть, раскачивая деревья и создавая рябь на воде.
* * *
Закат разлился прекрасной палитрой через Эквестрию, окрашивая небо в оранжевый и фиолетовый, голубой и золотой. Солнечный свет отражался от разбитых окон небоскрёбов Мэйнхэттена, выглядевших, как разбросанные бриллианты, и переливался на поверхности реки, протекающей под Брыклинским Крестом.
Бледно-жёлтая пегаска расправила свои крылья, стоя на краю пропасти, её глаза скользили по реке, наблюдая за медленно плывущими лодками. Потом, подняв взгляд, она приметила домик Гамми вдали. Такие, как Дитзи Ду, ниточки из прошлого, протянувшиеся в настоящее, задевали её сердце. Болезненно, но всё же драгоценно. Словно якоря, они держали её, не давая ей стать унесённой ветром.
Она посмотрела вниз и увидела чёрный шрам тюрьмы Арбы. Каламити был где-то там, посещая какого-то старого друга, который, как он описывал, "был очень похож на меня". Ей было грустно от мысли о том, что Эквестрия всё ещё нуждалась в подобных местах. Не все пони в Пустоши были готовы принять свои лучшие стороны, быть хорошими пони.
В каждом пони есть доброта она по-прежнему в это верила. Но, как она узнала самым тяжёлым из возможных способов, нельзя полагаться на то, что пони будут поступать как следует. Что делало тех, кто всё же совершал благие дела, ещё чудеснее и драгоценнее.
Она почувствовала присутствие подошедшего сзади адского пса. Старый кибергончий присел рядом с ней, его кибернога при этом механически взвыла. Наконец, старый альбинос заговорил:
Ты готова к этому?
Флаттершай кивнула.
Она не могла позволить, чтобы новая эра в истории Эквестрии начиналась с геноцида. Адские гончие были на грани исчезновения, и это (по большей части) была вина пони.
Хотела она этого или нет, заслуженно или нет, но она снова была в таком положении, когда её слова имели огромный вес. И насколько бы сильно она ни ненавидела быть лидером, у неё не было другого выбора. Только не после того, что произошло. Это то, что она должна делать. Должна.