Шрифт:
Глава 1. Побег из стойла
Введение.
Давным-давно в волшебной стране Эквестрии...
...Наступила эра, когда идеалы дружбы уступили место зависти, эгоизму, паранойе и жадному разделу территории и природных ресурсов. Страны подняли оружие против своих соседей. Конец света настал примерно так, как мы его себе и представляли — мир оказался ввергнут в бездну магического пламени и тёмного волшебства. Подробности никому не интересны, причины, как и всегда, лишь в нас самих. Мир был едва не очищен от жизни. Великая чистка — искра магии, выбитая копытом пони, быстро вырвалась из-под контроля. Дождь пламени мегазаклинаний хлынул с небес. Целые земли, объятые огнём, бились в агонии, погружаясь на дно вскипевших океанов. Пони были почти стёрты с лица земли как вид. Их души стали частью радиационного
Но это был не конец света, как предсказывали некоторые. На самом деле апокалипсис стал всего лишь прологом к очередной кровавой странице истории пони. В первые дни тысячи спаслись от ужасов армагеддона, укрывшись в гигантских подземных убежищах, также известных как «Стойла». Но когда они вышли наружу, их встретил лишь выжженный ад пустошей. Всех, кроме жителей Стойла Два. Ибо в тот день, когда небо пролилось магическим огненным дождём, огромная стальная дверь Стойла Два закрылась, и больше не открывалась никогда.
Fallout: Equestria
Пролог: о ПипБаках и Кьютимарках.
Если я и хочу рассказать вам о приключении всей моей жизни — объяснить, как я попала сюда с этими типами и почему сделала именно то, что я сейчас собираюсь сделать — мне, пожалуй, следует начать с небольшого объяснения, что такое ПипБак.
Так что же такое ПипБак? Вкратце, это устройство, носимое на ноге прямо над копытом, выдаваемое каждому пони в Стойле, когда он достигает трудоспособного возраста. Смесь магии единорогов и технологии, ваш ПипБак способен постоянно следить за состоянием вашего здоровья, помогать в принятии лекарственных препаратов и перевязке, инвентаризации и упорядочиванию груза в седельных сумках, ремонте, а также хранить всевозможные заметки и карты, позволяя отобразить их одним щелчком копыта. Более того, он позволяет когда угодно слушать Радио «Стейбл», так как может настраиваться на и раскодировывать практически любые радиочастоты. Но это ещё не всё! ПипБак любого пони также обладает Л.У.М.ом (Локатором Ушки-на-Макушке), который указывает нужное вам направление и к тому же помогает определять, враждебно ли настроены пони или другие существа вокруг вас. И, вероятно, наиболее впечатляющее — это способность с помощью магии ненадолго помочь вам в бою, используя З.П.С.(Заклятие Прицеливания Стойл-тек). Ах да, ещё одна способность ПипБака, о которой не следует забывать: он может отслеживать местоположение всех помеченных объектов и существ, включая других обладателей ПипБаков. Таким образом, если каким-то образом пони угораздило потеряться — не спрашивайте меня, как вообще возможно потеряться в Стойле, но это периодически происходит — любой, знающий метку потерявшегося, гарантированно его найдёт.
Им даже можно светить, как фонарём.
Итак, ПипБак — подлинный памятник техномагии единорогов. И да, обладание ПипБаком даёт огромное преимущество. Но несмотря на то, как бы это прекрасно и невероятно ни звучало, те пони, которым не довелось жить в Стойле, никогда бы не осознали, насколько буднично ПипБак смотрелся в глазах жителей Стойла Два. И почему я была так разочарована, имея один из них в качестве кьютимарки.
У всех в Стойле Два были ПипБаки. Все навороты, которые я перечислила? Да большинство не пользовалось и половиной! Они лишь настраивали их на радиостанцию «Стейбл», дабы послушать бархатный голос Вельвет Ремеди по вечерам или записи с последних школьных соревнований по пению днём. В Стойле было две хуфбольных лиги: одна — где позволялось пользоваться З.П.С, и вторая — где им пользоваться запрещалось. Помимо же этого, большинство пони не уделяло своим ПипБакам вообще никакого внимания. Смотрительница выдаёт ПипБак каждому пони в день празднования появления кьютимарки — обычно, через день-два после появления на вашем боку метки, которая даёт окружающим понять, что выделяет вас, в чём вы преуспеете. Как только она проявится, Смотрительница будет знать, какую вам поручить работу, а вы — каково ваше место в жизни Стойла. Так вот, я вовсе не обрадовалась, когда моей отличительной чертой стало то, что было у всех и каждого. Это как если бы мне сказали, что я вообще ничем не выделяюсь. Конечно, кьютимарка в виде ПипБака вполне могла означать, что мне суждено стать непревзойдённым мастером по их починке или кем-то вроде того, но на самом деле это было подобно появлению кьютимарки в виде кьютимарки.
И что ещё хуже, я получила свою кьютимарку последней. И неудивительно, если сейчас подумать. Довольно тяжело выяснить, в чём ты
Унизительно, но я даже прошла Т.С.М. (Тест Соответствия Метки) в надежде на выявление моих особенностей. Но нет. Мой результат был совершенно средним, с незначительно более высокими показателями в нескольких областях, и предлагал мне стать или ПипБак-техником, или инспектором верности Стойлу. И должна заметить, что эти два варианта вовсе не впечатляли, если учесть, что единорогам почти всегда и предвещали либо техническую, либо административную работу. Ну... кроме артистов от природы, вроде Вельвет Ремеди. Как я ранее заметила, врождённое волшебство единорогов позволяет совершать сложные действия и прочие тонкие манипуляции, которых требует техническая работа. Аналогично, Смотрительница и её правительство всегда состояли из единорогов. В конце концов, именно волшебство Смотрительницы создаёт искусственный свет для выращивания яблок в нашем подземном саду. Хотя наши яблоки и не похожи на те красивые красные штуки в старых книгах, они — то, что позволяет нам выживать.
И именно из-за того, что мне дали опробовать себя на обеих должностях, я и заполучила доступ к ПипБаку до обретения своего собственного, а иначе б я наверняка так никогда и не получила бы свою кьютимарку.
Ах, ещё одно. Меня зовут Литлпип[1]. Нет, в самом деле! Я была младше всех и меньше всех, но даже моей матери хватило здравого смысла не назвать меня “Пипсквик” (ну, не то чтоб я не любила её, но когда её кьютимарка — стакан крепкого яблочного сидра...). В любом случае, забавно, насколько, бывает, глупые имена типа моего соответствуют действительности.
Что ж, рада встретить вас. И вот моя история...
Глава 1: Побег из Стойла.
«Потому что ещё никто не входил в Стойло и не покидал его.»
Серость.
Стены всех кабинок техобслуживания были одинакового, унылого серого цвета. Единственным достоинством же серой стены, на которую я пялилась именно сейчас, было лишь в то, что она была невероятно чистой. ПипБаки, как известно, были чертовски надёжны, так что моя деятельность как техника Стойла сводилась к длительному безделью. Быть подмастерьем ПипБак-техника означает, что пока твой наставник дрыхнет в кладовке, тебе поручается вся повседневная работа. То есть мытьё стен.
— Эту стену необходимо раскрасить.
Я дала волю фантазии, представляя, как Смотрительница соглашается и отдаёт приказ самой Палетте превратить всю нашу подсобку в один из её ярких шедевров. Палетта была лучшей художницей в Стойле Два, и это делало её нашим сокровищем. Жизнь в Стойле неизбежно начинала подрывать ваш дух — вы здесь родились, прожили тут всю свою жизнь, тут и умрёте. И ваш жизненный путь во многом определяется вечеринкой в честь появления кьютимарки. Поэтому Смотрительница настояла на том, чтобы каждую неделю репертуар радиостанции “Стейбл” пополнялся новыми песнями, все общественные места были ярко раскрашены и украшены мотивирующими и поднимающими настроение плакатами, а в атриуме регулярно проводились вечеринки... Всё в надежде отвлечь всех от депрессии.
Но реальность лавиной обрушилась на меня, лишь только я снова упёрлась взглядом в безупречно чистую серость стены. Облагораживание технических помещений и так было далеко не приоритетным, а отделение ПипБак-техников вообще было одним из самых малопосещаемых мест. Я почувствовала, как у меня самой поникли уши от осознания того, что я буду вынуждена созерцать эту серую стену почти каждый день до конца своей жизни.
— Ох, дорогуша, неужели всё настолько плохо?
А вот и она. Вельвет Ремеди, неотразимая угольно-чёрная единорожица с крашеными прядками в белоснежной гриве и голосом, нежным, как шёлк, и густым, как лучший шоколад, стояла в дверном проёме моей комнаты. Я мысленно возблагодарила себя за то, что успела закончить уборку, и в то же время устыдилась, что комната была для неё столь неподходящей.