Фальшивая свадьба
Шрифт:
– 1 Ива -
– Ну, где ты ходишь, бедовая?
– ворчит тетя, хватая меня за руку и едва не силой таща за собой в кабинет отца.
– Дима уже два раза про тебя спрашивал.
– А зачем?
– пугаюсь, с трудом поспевая за ней.
Последнюю неделю я почти не выходила из комнаты после того, что случилось. Надеялась, папа остынет, и, может быть, все, что произошло, так и останется где-то там. В прошлом.
Тетя Аня резко тормозит и разворачивается ко мне. Она у меня хоть и кажется хрупкой,
– Ива, ты дурочку из себя не строй. Думаешь, тебе сойдут с рук твои фокусы?
– Я… - осекаюсь под ее суровым взглядом. Закусываю губу и обреченно киваю.
– Боюсь. Ругаться будет?
Тетя слегка смягчается, подходит ближе и кладет мне ладони на плечи.
– Лапочка, ты же знаешь, что я на твоей стороне всегда. Но то, что ты устроила, влечет последствия. И раз уж ты возомнила, что в свои двадцать можешь шастать по закрытым вечеринкам без охраны, принимай ответку.
– Он меня накажет?
– догадываюсь уже, ради чего меня так настойчиво зовет отец.
– Как посмотреть, - загадочно отвечает тетя.
– Главное, не спорь с ним. Будет хуже.
– Папа опять не в настроении?
Она вздыхает, смотрит на меня так, будто я - неразумный ребенок. Едва заметно качает головой.
– Помни, что я сказала - не спорь, - повторяет тетя и, взяв меня за руку, ведет за собой.
Последнее можно было и не говорить. Спорить с генералом Савицким сложно - в его системе координат есть два мнения. И одно из них - его. Остальное - ясное дело, неправильное. К сожалению, после смерти мамы он стал еще более жестким и требовательным. Не обижал меня, нет. Но ограничений в жизни у меня прибавилось.
И честно говоря, сейчас бы я с радостью была согласна с ними жить - лишь бы избежать того, что произошло неделю назад.
Возле кабинета отца мы обе тормозим. Вопросительно смотрю на тетю. Она обычно у нас выступает в роли громоотвода, если отец сильно лютует. Но в этот раз почему-то она не открывает дверь сама.
– Тетя?
– Нет, Ива. Дальше ты сама.
Внутри появляется нехорошее такое предчувствие.
– Но…
– Иди, - строго произносит тетя.
Мне приходится подчиниться. Знаю, что чем дольше отец будет меня ждать, тем жестче пройдет разговор. К сожалению, гибкости у него крайне мало.
Однако едва я открываю дверь, как вижу, что папа не один. Отец, как и всегда, за своим любимым дубовым столом, а вот гость сидит в одном из двух кресел, стоящих в стороне. Зачем он здесь? А главное, зачем меня позвали, когда у отца явно свои дела?
Растерянно перевожу взгляд с него на незнакомого мужчину - тому около тридцати-тридцати пяти, может, чуть старше. Темноволосый, серьезный, с крупными чертами лица, в темном водолазке под горло и таких же темных брюках. Даже так, сидя в кресле, он кажется мощнее моего отца, хотя тот у меня мужчина высокий и крепкий.
– Здравствуйте, - смущенно
– Ива, - тяжело роняет отец.
– Почему я должен вечно тебя ждать?
Щеки начинают гореть. К сожалению, это моя дурацкая особенность - любые эмоции сразу видны на лице. Слишком бледная кожа, и как результат - я мгновенно краснею.
– Пап, я… - все мои оправдания кажутся жалкими и неуместными. И уж тем более я не хочу ничего говорить в присутствии постороннего мужчины, от которого, кстати, я ощущаю очень пристальное внимание. У меня закрытый домашний костюм, но почему-то мне в этот момент кажется, что я будто раздетая стою.
– Хватит папкать, - резко говорит отец.
– Проходи, поговорим.
Уже по его тону я понимаю - просто не будет. Папа зол, и это еще слабо сказано. Но он сдерживается. То ли потому что остыл, то ли из-за гостя.
– Может, потом?
– робко предлагаю, делая пару шагов к нему.
– Мало я тебя порол в детстве, - цыкает он, и я снова вспыхиваю. Ну, зачем он вот так при чужом человеке? Я ведь и так понимаю, что виновата.
Чуть не плача, подхожу еще ближе, и тут отец пододвигает в мою сторону синюю папку и кивает:
– Смотри, дочь, что мне тут передали.
Голос у него очень тяжелый, давит как плита. Ослушаться вообще не вариант. На дрожащих ногах делаю последний шаг, осторожно открываю папку и едва не задыхаюсь.
Там фотографии. Много. И на них я.
Без одежды.
Точнее, на части - в том самом платье, которое я утащила, чтобы пойти на закрытую вечеринку с подругами. А на части - без него, и даже без белья.
Но самое страшное, что я не одна на этих фото. Там мужчина. Обнаженный. Лица не видно, но даже без него понятно, чем мы с ним занимаемся.
В этот момент у меня внутри образуется вакуум. Я так надеялась, что подробности той ночи не всплывут. Да я ведь и сама практически ничего не помнила - только как зашла в какую-то комнату, а дальше - просто отдельные вспышки. Кажется, кровь была на простыне. Ну, и еще тату была у мужчины. Даже несколько.
Дрожащими руками захлопываю папку, боясь поднять взгляд на отца.
– Прокомментируешь?
– мрачно интересуется тот.
– Давай обсудим это наедине, - жалобно блею, краснея еще сильнее от мысли, что все происходит при постороннем человеке.
– А что так, Ива?
– Не вижу, но ощущаю каждой клеточкой, как папа подается вперед, и ментальное давление, от которого я и так уже едва дышу, усиливается.
– Стесняешься своего жениха? Мы тут вроде все свои.
– Ч-что?!
Резко поднимаю взгляд на отца, неверяще глядя на него. Затем, не удержавшись, поворачиваюсь в сторону гостя. Тот по-прежнему невозмутим и равнодушен. Будто сцену в кино наблюдает - вообще никаких эмоций. А ведь меня при нем фактически позорят.
– Пап, это шутка? Я не хочу замуж!
– голос подводит, срывается на последних словах.