Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Трищенко Сергей Александрович

Мы с Юнисом переглянулись и устремились за ним. Отдохнувшие лошади несли быстро, и мы догнали его в два счета.

Сэр Жеральд успел пригвоздить кусок мяса копьем к земле и теперь, соскочив с коня, кромсал его на части. Мы спешились и в три меча быстренько превратили кусок мяса в пюре.

— После этого я не мог оставить его в живых, — сурово сказал сэр Жеральд, выдергивая из земли копье и пряча меч в ножны.

— Ты прав, — согласился Юнис, а я просто положил ему руку на плечо:

— Извини, я забыл, что если на тебя кто-то напал, то это неспроста. Тем более если нападает не человек... Да, они хотели нас съесть. Но теперь, я

надеюсь, они знают, что сделать это будет нелегко.

НОВОЕ СРАЖЕНИЕ

Мы подъехали к пруду.

— Купаться! — объявил я.

— А если они вернутся? — предположил Юнис. — Может, будем дежурить по очереди?

– Они нас боятся, — успокоил я его, — вспомни, как убегал тот последний кусок...

И тут же мне в голову пришла дикая мысль. Я вспомнил, как мамы обычно говорят детям: «Вот не доешь этот кусочек — будет он потом за тобой гоняться!». Так, может быть, это как раз и есть те самые кусочки, которые кто-то из нас когда-то не доел в детстве? Они с тех пор выросли, разжирели - в безуспешных попытках догнать маленьких мальчиков, — а потом решили сами съесть своего бывшего едока. Но за собой я ничего подобного не помнил. Так значит, виновники — Юнис или сэр Жеральд?

Я им так и рассказал. Но они только посмеялись над моим предположением Юнис пробормотал, что недоедал только манную кашу, так как терпеть ее не мог — тут мы немного посмеялись и представили, как бы за ним гонялось разросшееся озеро манной каши... Смеялись мы не потому, что так уж смешно было, а потому что требовалась разрядка после схватки. Сэр Жеральд заметил, что за собой он вообще ничего подобного не помнит: в детстве он доедал абсолютно все, да еще и просил добавки.

— Что же касается более зрелого возраста, — сказал он, — то недоесть кусок мяса можно только на пиру, но там обычно все недоеденное подбирают слуги и собаки, так что о том и думать нечего.

— Ну, значит, это не наши куски, — резюмировал я, — и нам их опасаться не стоит.

Несмотря на это, сэр Жеральд и Юнис все же обнажили мечи и в воду вошли вместе с ними. А я обнажил себя, а меч оставил в ножнах, хотя и положил его у самой воды — на всякий случай. Но мне казалось, что повтор случившейся схватки невозможен: сколько можно крутить один и тот же цикл?

Я опасался, что Вика может в этот момент выкинуть какой-нибудь иной фортель, но, очевидно, она довольствовалась малым: созерцанием нас. Впрочем, сэр Жеральд и Юнис все равно прикрывались, входя в воду — по средневековой рыцарской привычке. Так что я не могу даже сказать, были ли они прорисованы с такой же тщательностью, как и я...

Пока наши постиранные камзолы сохли на воткнутых в землю копьях, я позагорал, а сэр Жеральд и Юнис облачились в запасное нижнее белье с кружевами и шитьем. Глядя на них, я подумал, что мода циклично возвращается: в двадцать первом веке она почти такая же, как и в семнадцатом, то есть мужская одежда приближается по фасону к женской. Собственно, такие экспансии предпринимались неоднократно, и с обеих сторон: взять хотя бы женские брюки. Может быть, не так уж не правы были классики марксизма-ленинизма, когда говорили о стирании граней между городом и деревней, умственным и физическим трудом, между мужчиной и женщиной... э-э-э, нет, это уже Стругацкие устами профессора Выбегаллы, да и то в шутку Другое дело, кому и для чего это нужно? Кому нужно нивелирование абсолютно разных людей? Вот как в Китае было:

восемьсот миллионов — и все в одинаковой одежде. Но, с другой стороны, там же от этого отказались! То есть, следовательно, существует и обратная тенденция: подчеркивание индивидуальности каждого человека. А по-моему, главное — не обращать ни на кого внимания и оставаться самим собой.

Вот поэтому я и загорал голышом, пока сэр Жеральд и Юнис сидели в своих белых одеяниях. Ночью их выпустить — за привидения сошли бы.

Когда мы оделись, сэр Жеральд обозначил новую проблему:

— Где ночевать будем, доблестные рыцари? На свежем воздухе оно, конечно, приятно, однако перспектива новой встречи с мясными кровниками (он решил обозвать их так) меня как-то мало прельщает.

— Ты же недавно жаловался, что рубиться не с кем? — заметил Юнис.

— Я рыцарь, а не мясник! — возразил сэр Жеральд. — И тем более не повар, чтобы готовить бефстроганов.

— Успокойтесь, доблестные сэры. Не хватало еще, чтобы вы схватились друг с другом, — сказал я, изучая карту, — но до города довольно далеко... Успеем ли?

— А вот это? — ткнул пальцем Юнис.

— Похоже, избушка лесника. Едем туда?

— Да, но там им ничего не стоит окружить нас, — произнес Юнис.

— Зато у лесника наверняка есть собаки.

— Я вообще не понимаю, как они могут жить в лесу? — возмущенно произнес Юнис. — Волки, лисы, медведи... да они же на мясо броситься должны.

— И барсуки, — солидно добавил сэр Жеральд. — У меня на гербе — барсук!

— А у меня... — начал было Юнис.

— Оставим пока геральдику в покое, — прервал я обоих рыцарей. — Как насчет вот этого? — и я указал на квадратик чуть в стороне от нашего пути.

— Монастырь? — поморщился сэр Жеральд. — Что-то я не люблю монахов.

— Да что тебе в них? Переночуем — и уедем. Зато стены крепкие и высокие.

— Ты думаешь, я боюсь? — побагровел сэр Жеральд.

— Нет, конечно, я же видел тебя в бою. Просто к слову пришлось.

– А может, доскачем до города? — предложил Юнис.

Я задумался. Проверить и мне разве что? Не всё же нас...

– Знаешь, можем попробовать. Поскакали?

– По коням! — закричал Юнис.

У нас был только один шанс добраться до города: если этого захочет Вика и не выключит компьютер.

И она его не выключила! Уж и не знаю, осталась ли она после работы, или же весь этот длиннейший и сумасшедший день уместился в пару часов мы же действовали не в масштабе реального времени, — но после двухчасовой бешеной скачки, соревнуясь с медленно багровеющим и никак не могущим побагроветь окончательно солнцем, мы въехали в город.

Не помню точно, где и как мы ночевали, ужинали или сразу завалились спать без сил; спрашивали ли кого-нибудь о пролетающем драконе или же нам опять без расспросов рассказали все, что мы хотели узнать — все это нисколько не осело в памяти, словно и не было. Да и не было, конечно: выключила Вика компьютер — вот тебе и бесследно исчезнувшие воспоминания, вот и причина беспамятства.

Или же не помнили мы ничего по другой причине: прискакали на постоялый двор, выпили на радостях больше, чем следует, отметив и удачную победу над кусками мяса, и своевременное прибытие на постоялый двор — а может, попутно еще и какой-никакой рекорд скорости установили, — ну, а мясного в качестве закуски не взяли, по крайней мере мы с Юнисом: после такой схватки смотреть на него не хотелось, — вот память нам и отшибло.