Фальшивый талисман. Зашифрованный счет
Шрифт:
Лесник растерянно потер небритую щеку. Ответил нерешительно:
— Но откуда я мог знать, что Степа вражеский агент? Племянник мой, попросил пристанища…
— Дитятко… с лейтенантскими погонами! — рассмеялся Толкунов.
— И я удивился! Так он говорит: недавно прицепил, чтобы спастись, не было другого выхода…
— Кроме Степана кто в доме? — быстро спросил Бобренок.
Лесник перекрестился:
— Я и жена, бог свидетель. И Степан-то лишь вчера приплелся.
— Говорил, куда идет и зачем?
— Попросил спрятать
— Куда?
— А мне что? — неожиданно чуть не заплакал лесник, и Бобренок понял, что тот в самом деле испугался. — Я так думаю: к бандерам подастся. Он с бандерами здесь вертелся, будет вертеться и дальше.
— Зачем же прячете?
— Так ведь племянник мой — Степка. И бандер страшно. Мне в лесу одному с женой как? Я его выдам, люди узнают — люди все знают, — и бандерам станет известно. Каюк мне тогда, придут ночью — и каюк…
— Где сейчас Степан? Его фамилия?
— На чердаке отлеживается. Олексюк он, по фамилии сестры.
— Вот так, Василий Иванович, — почти весело произнес Бобренок, — значительно смягчилась ваша вина, а если вы сдадите нам вражеского диверсанта…
— Так ведь племянник же мой…
— Он диверсант, наш враг, причем вооруженный, и все равно…
— Точно, вы все равно возьмете его, — согласился лесник.
— Где у него пистолет?
— Там же, на чердаке…
— В кармане? Под подушкой?
— Я ему сена постелил и рядно принес, так он на рядно пистоль бросил.
Бобренок подумал и спросил:
— Незаметно подойти к дому можно?
— Пожалуйста…
— Вы пойдете с нами. Полезете на чердак первым, я — за вами. Если Степан заподозрит что-нибудь, успокойте его.
Лесник выслушал молча, ответил уверенно:
— Успокою, пан офицер.
Толкунов возразил:
— На чердак полезу я.
— Это почему же? — не согласился Бобренок.
Капитан погладил рукоятку пистолета:
— Ты свое дело сделал, теперь моя очередь.
Это было логично, и Бобренок согласился.
— Я прикрою тебя.
— Только знай, — предупредил лесника Толкунов, — если продашь…
— Понятно… — Лесник направился к опушке леса, но вдруг вернулся и прихватил неполное ведро картошки. Шел впереди разведчиков, ведро поскрипывало в его руке.
Впереди показался амбар, они незаметно обошли его. Лесник аккуратно поставил ведро и, показав на дверь, объяснил:
— До крыльца десять шагов, проскользнем тихонечко, а в сенях лестница…
— Давай! — махнул пистолетом капитан.
Он выглянул из-за амбара и, убедившись в правдивости слов хозяина, пропустил того во двор. Направился следом за ним. В нос ударил запах свежевыкопанной картошки и соленых огурцов. Капитан мгновенно сориентировался — откинул занавеску, висевшую на веревке и закрывавшую лестницу, приставленную к стене.
— Ну! — прошептал зло.
Лесник подошел к лестнице, и тут из комнаты послышался женский
— Ты, Василий?
— Кто ж еще? Степа на чердаке?
— Спит, кажется.
— А-а… — Лесник стал подыматься на удивление легко и тихо.
Капитан следовал за ним вплотную, держа пистолет наготове. Они взобрались на чердак почти одновременно — здесь было темновато и пахло свежим сеном. Лесник ступил вглубь — там, растянувшись на рядне, спал мужчина в майке, парабеллум лежал рядом. Толкунов заметил оружие сразу, бросился к нему, но путь ему преградил хозяин: лесник первый дотянулся до пистолета. На какой-то миг капитану показалось даже, что тот хочет воспользоваться им, но лесник, взяв парабеллум за ствол, подал его через плечо Толкунову. Он оказался честным, этот пожилой уже человек в льняной сорочке, хотя капитан ни на секунду не чувствовал угрызений совести за недоверие к нему, просто не было времени на раздумья — отстранил лесника и приставил пистолет к груди спящего парня. Увидел, как тот раскрыл глаза, машинально потянулся за своим оружием — во взгляде его сверкнула решимость, — напрягся, готовясь броситься на Толкунова. Но тот сильно нажал дулом пистолета на его грудь и приказал:
— Спокойно! Пуля не дура, усек?
Диверсант скривился и откинулся на рядно.
— Что вам от меня нужно? — спросил с испугом.
— Ну не прикидывайся, — с издевкой сказал Толкунов. — У тебя все уже позади… — Услыхал на лестнице легкие шаги Бобренка, не оглядываясь, добавил: — Посмотри, Игорь, какого красавчика взяли. Хотел обвести нас вокруг пальца.
Видно, только сейчас, услыхав это страшное для него слово, парень окончательно сообразил, что случилось: губы у него задрожали, лицо перекосилось. Бобренок ждал, что он сейчас заплачет, но диверсант только сжал зубы, закрыл глаза, пошевелил запекшимися губами и прошептал:
— Что же не стреляете?
— Э-э, так не делается! — Толкунов посуровел: — А ну, поднимайся!
Парень раскрыл глаза и покорно встал на колени — Толкунов быстро связал ему руки за спиной.
— Давай двигайся, — подтолкнул его капитан.
Он первым шагнул к люку и спустился с чердака, за ним полез агент — неловко, чуть не упал, и Толкунов поддержал его. Бобренок прихватил гимнастерку с лейтенантскими погонами, рюкзак, валявшийся в сене, и пропустил впереди себя лесника.
Старая женщина стояла внизу и со страхом смотрела на них.
— Что ж будет? Что ж будет?.. — Она едва шевелила губами, а руки нервно перебирали кромку фартука.
— А ничего особенного, — ответил Толкунов. — Отвезем куда надо, там его допросят…
— Степа! — вырвалось у женщины. — Что же ты натворил?
Толкунов подтолкнул диверсанта к выходу:
— Вперед!
Тот, покорно опустив голову, вышел во двор. Бобренок быстро перебрал вещи в его рюкзаке. Ничего особенного: хлеб, консервы, пистолетные обоймы, белье. И деньги — три толстые пачки.