Фамильная реликвия

Винтер Ксения

— Но почему мы их только слышим, но не видим? — задала я, на мой взгляд, вполне логичный вопрос.

— А я почём знаю? — Семён даже не пытался скрыть раздражения. — Стесняются, блин!

Приглушённое рычание вперемешку с хрустом разгрызаемой кости, раздавшееся откуда-то из темноты, послужило прекрасным аккомпанементом его словам.

— Вурдалак? — настороженно спросил Семён, бросив быстрый взгляд в нашу с Николаем сторону, словно советуясь.

Похоже, за эту ночь я умудрилась исчерпать весь свой лимит на панический страх, потому что теперь, вместо того чтобы испугаться, я дико разозлилась.

— Как

вы меня уже достали… — подняв с земли свой фонарик, выроненный при падении, я включила его и решительно направилась к источнику звука, даже не сомневаясь, что мужчины последуют за мной.

В паре рядов от того места, где мы были, я наткнулась на разрытую могилу, на дне которой сидела уже знакомая мне дворняга, — Айда, кажется? — и с энтузиазмом грызла чью-то бедренную кость.

— Вот вам и вурдалак, — мрачно проговорила я, разглядывая открывшуюся моему взору нелицеприятную картину.

— Лучше бы уж вурдалак, — в тон мне отозвался Семён, а затем, повысив голос, скомандовал: — Айда, фу!

Собака тут же бросила свою добычу и, поджав хвост, подняла на мужчину виноватый взгляд.

— Как ты тут вообще оказалась, девочка?

Семён отдал ружьё Николаю, после чего спрыгнул в могилу и помог псине выбраться наружу. Благодарно лизнув его в щёку, Айда благодушно тявкнула и унеслась от нас прочь, скрывшись во тьме.

— Может, это она выла? — неуверенно предположила я.

— Нет, голос Айды я хорошо знаю, — покачал головой Семён, внимательно разглядывающий могилу, в которой оказался. — Меня больше волнует вот это безобразие… Отродясь у нас расхитителей могил не водилось, и вот тебе на!

— Странную какую-то могилу выбрали для разграбления, — Николай тем временем пристально изучал надгробие. — Посмотри на дату: 1955 год. Прошло больше полувека. Что здесь хотели найти?

— Вот бы знать…

— Отдай…

Хриплый, утробный голос, раздавшийся из-за спины Семёна, — прямо из могилы, — стал для нас всех полной неожиданностью. Сеня шустро отпрыгнул в сторону не хуже горного козла, а мы с Николаем одновременно направили лучи своих фонарей на могилу, на краю которой на корточках сидел уже знакомый мне недо-Голлум, потрясая перепачканными в земле причиндалами и взирая на нас абсолютно чёрными глазами.

— Отдай… — повторило это нечто, глядя одновременно и на нас, и куда-то мимо.

— Что отдать? — у Николая, судя по всему, были просто стальные яйца, если в подобной ситуации он был в состоянии ещё и задавать какие-то вопросы.

Черноглазый голожопый гражданин повернул к нему свою лохматую голову, и желудок у меня скрутило: на затылке у него не было доброй половины черепа, а в мозгах копошились мелкие белые черви подозрительно похожие на опарышей.

— Ёб… — Семён буквально подавился ругательством. Судя по выражению его лица, от него тоже не укрылось отсутствие крышечки у этого чайника.

— Отдай… — в третий раз повторил мертвец — предполагать, что с таким ранением данный субъект может быть живым, было просто глупо.

— Ты, отец, скажи, что тебе отдать, — Николай то ли ничего не замечал, то ли проявлял чудеса выдержки.

Ответить покойник не успел — на Семёна с диким, нечеловеческим криком налетело нечто в белом, и одновременно из темноты выскочило огромное лохматое существо с горящими жёлтыми глазами.

Николай оттолкнул меня в

сторону, и животное неопределённого вида, — то ли волк, то ли медведь, то ли хрен знает какой мутант, — вцепилось зубами ему в предплечье, повалив на землю. Я хотела броситься к фельдшеру на помощь, — фонарик у меня был металлический и достаточно тяжёлый, так что вполне можно было попробовать огреть им тварь по голове, — но покойник, до этого мирно сидевший возле могилы, вдруг схватил меня за руку и решительно притянул к себе.

— Отдай! — мне в лицо ударило убойным запахом гнили. — Отдай!

Я со всего размаху жахнула приставучему старикашке фонариком по башке — для симметрии так сказать. И вот непонятно: то ли он даже в таком разлагающемся состоянии был способен что-то чувствовать, то ли просто не ожидал отпора, — покойник разжал пальцы, чем я тут же и воспользовалась, спихнув его в могилу.

— Дхат канн эк ит тьюнда, — подняв голову, я увидела пожилую женщину — да-да, ту самую, которую видела прошлой ночью. Сейчас она стояла среди могил, окутанная каким-то странным голубовато-зеленоватым свечением и, глядя мне точно в глаза, говорила какую-то откровенную тарабарщину на непонятном языке:

— Эф эк се тунридхур,

Лейса сва винс,

Ат тхейр виллир фара

Сонна хейм хама,

Синна хей хуга. 2

Слова не сопровождались ничем сверхъестественным: никакой цветной анимации как в фэнтезийных фильмах или громкого звукового сопровождения. Просто у меня внезапно подкосились колени, и я тяжело опустилась на землю. Когда же подняла голову, женщина исчезла, очевидно, прихватив с собой и всю остальную нечисть. Во всяком случае, бросив быстрый взгляд в сторону могилы, я обнаружила её совершенно пустой. Да и Николай в паре шагов от меня на земле уже лежал в полном одиночестве, не придавленный массивной мохнатой тушей.

2

«Старшая Эдда» (транскрипция с древнескандинавского)

Будучи совершенно не в силах встать на ноги, я на коленях подползла к фельдшеру, опасаясь худшего.

— Коля… — жалобно позвала я его.

— Живой я, — последовал незамедлительный ответ, вызвавший у меня облегчённый вздох.

— Сёма, ты там живой? — окликнула я второго участника этой потусторонней баталии.

— В некотором роде, — отозвался наш бравый участковый, и у меня окончательно отлегло от сердца. — Но это был полный пиздец, дамы и господа.

Спрятав лицо в ладонях, я разразилась истеричным смехом.

— Сходили, блин, на пикничок к Чёртовому перекрёстку, — сквозь смех выдавила я, давая выход скопившемуся нервному напряжению.

— Зато теперь мы точно убедились, что местные байки — совсем не байки, — Семён с окровавленным лицом и изорванной на груди курткой приблизился ко мне и опустился на корточки, с тревогой взглянув на Николая, чья одежда тоже вся была заляпана кровью. — Айболит, ты встать хоть можешь? Или, быть может, врача вызвать?

Теперь настала очередь ржать во весь голос уже фельдшеру.