Фамира-Кифарэд

Анненский Иннокентий Федорович

Старуха

Ты хочешь знать все это?

Нимфа

^{(нетерпеливо)}

Да, хочу…

Старуха

А что ж сказать прикажешь? Во дворцеФиламмона и слыхом не слыхалиО матери Фамиры мы…УгрюмИ строг наш царь… И золото он любит,Но в слитках, а не в косах.

Нимфа

Что

ж, ФамираЕдинственный?

Старуха

И неизвестно чей…

Нимфа

Филаммоном, однако ж, был он признан?

Старуха

Как не признать, когда отец и сынВ одно лицо? Да и гаданье было,Что, точно, он Филаммоном рожден.

Нимфа

Подкинут он — о, ужас! — а давно ли?

Старуха

О, память зол!

^{(Закрывает лицо руками.)}

Уж скоро двадцать лет,Как приняла его я… И была лиТогда ему неделя?..Но комуЯ говорю все это — я не знаю.

Нимфа

Я — нимфа и зовусь Аргиопэ…

Старуха

^{(задрожав)}

Ты — нимфа?О богиня, ты к Фамире?

Нимфа

О да… и он мне стоил много мук.

Старуха

^{(окончательно сбитая с толку)}

Он стоил мук? Фамира… нимфе… мук?..

Нимфа

На ложе — и древесном, как твое…

Немая сцена.

Нимфа закрылась фатой, старуха смотрит на нее раскрытыми глазами и что-то шепчет, но про себя.

Старуха

^{(собравшись с духом и тихо, с раздышками)}

Над бедною рабыней ты глумишься,Небесная жилица!..Если б царьБыл точно сын богини, он не рос быОставленным ребенком, и егоТак горячо любить, так безраздельноРабыне с кольцами в ушах ФамируВы не давали б, боги.

Минута молчания.

Нимфа

^{(с подавленным вздохом)}

Так хотелВеликий Зевс, отец мой… что же делать?Но этот кров так жалок… А дворецФиламмона?.. Или Фамира изгнан?И где ж рабы служить ему?.. Постой…Иль и в лесу царям не стелют ложаНежней твоих две белые руки?

Старуха

^{(поспешно)}

Все, все скажу… богиня. РазошелсяЦаревич

наш с отцом… Ни воевать,Ни торговать не хочет… Крови, нимфа,Не только что людской, оленьей кровиОн вида не выносит… И на что жРабы ему?.. Я хлеб пеку Фамире.Кифаре ж сам он служит: до нееДотронуться и я не смей. А женщинТы больше здесь не сыщешь, госпожа…

Нимфа

Еще одно… Скажи мне… О, зачем?Я знаю, что ты скажешь нет. Но звук,Мне самый звук вопроса сердце тешит.Он никогда во сне не повторял«Аргиопэ», не звал меня, старуха?

Старуха

Царь сызмалу бессонный. Сон ФамирыЯ берегу, как воду бережетПловец в волнах соленых ключевую,Но никогда еще в тиши ночейСквозь забытье я не слыхала, нимфа,Чтобы тебя он звал — Аргиопэ.

^{(Помолчав.)}

Куда уж нам, рабыням, спорить с вами,Бессмертными…

^{(Порывисто, с мольбой и как-то разом вскипевшими слезами.)}

Но пожалей старуху.Я святостью колен тебя молюИ нежностью твоих душистых кос,Ты увести отсюда хочешь развеМое дитя?О нет. Скажи, что нет…Глаза мои сквозь слезы видят ласкуВ уголышках еще закрытых губ,Но розовых уже…

^(Тихо.)

Ты не невеста?

Нимфа

О женщина… Мы платим мукам дань,Но лгать, как вы, не надо нам. Не лгу я,Не соблазнять пришла я к вам, а плакать.

Жестом отпускает кормилицу; та собирает белье и уходит.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

ЕЩЕ БАГРОВЫХ ЛУЧЕЙ

Нимфа садится на камень и закрывается своей прозрачной фатой. Солнце уже поднялось. За сценой слышны звуки бубнов, медных тарелок, вакхические клики. На орхестру справа сбегает хор. Первые такты песни еще за сценой. Менады не видят Нимфу. Она сидит так неподвижно, что ее можно принять за изваяние. Странный контраст на цветущем лугу экстаза, летающих тирсов, низко открытых шей, разметанных кос, бега, свиста, смеха и музыки с неподвижной, точно уснувшей Нимфой на белом камне.

Хор

Дзынь…Дали милы… А вы домой?Эвий, о милый, ты мой, ты мой…Эвий, о где ж ты? Мольбой ты зван,Эвий, Эвоэ… Эван… Эван…Днем ты ничей,Синих лучей…Будешь ли мойТем горячейНочью немой?Будет ли полог над ложем туман,Белый туман?Эвий! Эван!Дзыпь… Дали милы… Люблю, люблю.Синее пламя твое стерплю…Эвий, о Эвий, Эван-Эвой,Эвий — Эвой,Эвий — ты мой?Силы — рулю.Розы — стеблю,Стрелы для бою,Я же с тобою,Только с тобоюСплю и не сплю…