Фан-клуб
Шрифт:
Возвращаясь, Зигман постоянно задавал себе вопрос, прячется ли где-то поблизости человек (или люди), следящий за ним или держащий его под перекрестьем оптического прицела. По мере того как он удалялся от скалы, он все более убеждался, что место для выкупа было выбрано похитителем (или похитителями) Шэрон идеально. Чемоданы невозможно было разглядеть из транспорта, несущегося по автостраде.
Удовлетворенный своей работой, он хотел как можно быстрее удалиться от этого пугающего, заброшенного места. Уставший, с головокружением от напряжения, нагромождения событий и жары этого дня, он
Феликс почувствовал себя в полной безопасности только после того, как сел в свою роскошную колесницу и заперся изнутри, приоткрыв окна. Заурчал мотор, покрышки взвизгнули и машина быстро понесла его прочь от этого «воровского рынка» — дикого, примитивного природного укрытия.
Пережитое остро напомнило ему о том, о чем он напрасно стремился не думать, — о ситуации, в которой пребывала Шэрон в этот момент. Как же она чувствует себя, если даже столь краткое приключение так испугало его самого. Спускаясь по этой холмистой местности в направлении района Топанги, он молча молился на нее, столь дорогого ему человека.
Теперь, продолжая следовать инструкциям, он, наконец, очутился в Бель-Эйре. Его машина уткнулась носом в декоративные ворота ее двухэтажного дома в испанском стиле. Зигман взглянул на часы на щитке управления: пять минут второго. Шэрон указала в письме, что выкуп заберут сразу после часа дня. Его интересовало, насколько позже часа. Может быть, выкуп забирают именно сейчас, пять минут спустя? Или это произойдет через полчаса? Или через час? Он старался не зацикливаться на том, что происходит сейчас. Ему надо думать над тем, что будет позже, ближе к вечеру. А может завтра. Сегодня, в пятницу, или завтра, в субботу, Шэрон будет с ним, живая и невредимая.
Предстояла невыносимая вахта. Нелли и он должны были дежурить у телефона весь остаток этого дня, всю ночь, а может быть, и завтра, ожидая ее телефонный звонок.
Он очнулся, услышав металлический лязг, и сквозь ветровое стекло увидел, как открылись автоматически управляемые ворота.
Нажав на педаль газа, он вырулил с Левико Уэй на асфальтовую дорогу, идущую вокруг владений Шэрон, проехал мимо стоящих как стражи тополей и пальм и устремился к дому, горделиво возвышавшемуся на холме.
Подъехав к дому, он поставил «кадиллак» в тенистой части стоянки и поспешил к входу.
Массивная, украшенная резным орнаментом входная дверь распахнулась — на пороге стояла Нелли Райт. Ее аккуратный брючный костюм контрастировал с тревожным выражением лица, она беспрерывно курила. Возле ее ног нервно лаял маленький йоркшир, любимец бедняжки Шэрон.
Не отвечая на вопрошающий взгляд Недли, Феликс привычно поцеловал ее в щеку, похлопал по спинке йорка и проследовал в огромную гостиную с включенным кондиционером. Пока Нелли зашторивала окна от солнечного света, Зигман сбросил пиджак на ручку кресла.
— На самом деле стоит такая жара, или я заболел чем-нибудь?
— Позволь мне распорядиться, чтобы Перл принесла тебе чего-нибудь прохладительного.
— Диетическую пепси, — сказал он ей вслед.
Зигман бесцельно расхаживал по комнате, пытаясь не обращать внимания на множество фотографий и две картины
Нелли вновь появилась в гостиной с высоким бокалом, до краев наполненным каким-то напитком с кубиками льда. Она протянула его Зигману, затем прикурила новую сигарету от окурка предыдущей. Он выпил глоток из бокала, рассеянно поставил его на стол и возобновил свое хождение по гостиной.
Нелли присела на пуфик.
— Ты очень нервничаешь, — заявила она.
— А ты разве нет?
— Еще больше, чем ты. — Она крепко сжала руки и ждала, пока он начнет говорить. Затем, не в силах более молчать, спросила:
— Ну? Ты собираешься мне рассказать хоть что-нибудь?
Зигман, казалось, удивился, обнаружив, что он не один в комнате, а затем подошел к ней.
— А что собственно рассказывать?
— Ты ездил в Топанга Каньон, чтобы оставить деньги. Ты их оставил?
— Да, оставил.
— Когда?
Он посмотрел на золотые наручные часы.
— Сорок минут тому назад. Прошло жутко много времени с тех пор…
— Кто-нибудь видел тебя?
— Не думаю. В праздничный день, да еще при такой жарище, никто не полезет на холмы. Все люди на пляжах. — Он поискал свое питье, нашел его и выпил. — На дне каньона было жарко, как в духовке. Никакого ветерка с океана. На верху холмов гораздо лучше.
— Ты уверен, что правильно нашел место?
— Совершенно убежден в этом, — успокоил ее Зигман. — Указания были весьма четкими. Никого, кроме меня, наверху не было, насколько я мог заметить. Я нес эти чемоданы, как будто набитые камнями…
— Скорее, золотыми самородками, общей стоимостью один миллион долларов.
— Когда я начал проходить по тропинке, ведущей от дороги, одна сумасшедшая мысль все время не давала мне покоя: что если кто-нибудь из конторы шерифа, или лесник, или пожарная охрана случайно заметили меня? Они начнут удивляться: что этот незнакомец, несущий два новых коричневых чемодана, делает здесь, в таком заброшенном месте? Они могли подойти и начать расспрашивать меня, может быть раскрыли бы чемоданы и увидели все эти банкноты. Я должен был приготовить кучу вариантов, объясняющих такую ситуацию. Иначе вся история могла бы выплыть наружу. И бедная Шэрон могла бы погибнуть. Честно сказать, я все время думал об этом. И еще об одном — о вероятности, которая приводила меня в отчаяние, что похититель спрятался где-то поблизости и наблюдает за каждым моим движением через бинокль. Говорю тебе, Нелли, это было страшно.
— Если меня трясло все утро, хотя я и не была там, могу представить, что пришлось пережить тебе, — посочувствовала Нелли.
— Это пустяки, — сказал Зигман. — Ты и я — мы оба ничего не пережили. А вот Шэрон, о которой я постоянно думаю, представляю, что она вынесла.
— Давай не будем об этом. Ты сделал все, что следовало. Нам не остается ничего другого, кроме как ждать звонка от нее. Я все думаю, когда же это случится.
— Я беспокоюсь, позвонит ли она вообще. Ты проверила работу телефонных аппаратов, ведь так? Они все работают?