Фанфан-Тюльпан
Шрифт:
— На репетицию.
— На репетицию? Зачем?
— Заменить мадемуазель Бризар, так как она больна.
— Мадемуазель Бризар? Больна? Да я только что оттуда и видел ее в добром здравии!
— Гром их разрази! — вскричал, побледнев, Фанфан. — Тут пахнет предательством!
Только он произнес эти слова, как послышался шум колес, и какая-то карета проехала по мощеному двору к дому. Это была карета госпожи Фавар, на которой она вернулась с репетиции домой. Через две минуты она уже входила в гостиную.
Фанфан, бледный, как полотно, бросился к ней и срывающимся голосом
— Вы не вызывали Перетту?
— Куда? Зачем? — удивилась госпожа Фавар.
— На репетицию!
— Отнюдь! Она мне там не была нужна, и я не хотела отвлекать ее без надобности.
— А записка? — сказал Фанфан, протягивая актрисе листок бумаги, который она живо схватила и, едва бросив на нее взгляд, сказала:
— Я никогда не отдавала таких распоряжений, и эта записка — просто чья-то шутка!
— Или гнусная уловка! — сказал Фанфан голосом, в котором уже звучала угроза.
— Гром и молния! — прорычал Бравый Вояка. — Ее похитили!
— Похитили?! — в ужасе вскричала госпожа Фавар.
Фанфан быстро рассказал ей о появлении посыльного, который очень торопил Перетту.
Подавленная случившимся, госпожа Фавар могла только растерянно пробормотать:
— Но я здесь не при чем!
— Тогда, — вскричал Фанфан, — это Д'Орильи устроил такую подлость!
— Но этого не может быть! — ответила актриса. — Я уверена, что маркиз три дня тому назад уехал в армию.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Абсолютно! Я узнала об этом случайно от одного из адъютантов маршала.
— Тогда это наверняка его сообщник — проклятый Люрбек!
Тут Бравый Вояка хлопнул Фанфана по плечу и совершенно спокойным, деловым голосом сказал:
— Сынок, нужно без промедления приняться за поиски.
Уже вечерело; комната тонула в полумраке; госпожа Фавар, совершенно растерянная перед новым ударом судьбы, упала на кушетку без сил. Мужчины взяли плащи, бросились к конюшне, и через несколько минут актриса услышала на улице стук копыт двух лошадей, галопом удаляющихся в темноту.
— Бедная девочка! — сказала госпожа Фавар и разрыдалась. На нее свалилось слишком много!
Глава IX
ДАТЧАНИН И ГОЛЛАНДКА
Фанфан и Бравый Вояка после недолгого совета решили, что похищение Перетты — замысел Люрбека, возможно, им же и осуществленный и отправились к нему. Они быстро доехали до его особняка, фасад которого был виден в полумраке. На первом этаже дома одно окно было освещено и, словно горящий хищный глаз, выглядывало на пустынную улицу. У ворот стояла карета, запряженная парой лошадей. Кучер, скрючившись на козлах, дремал, завернувшись в плащ, а спокойные животные похрустывали зерном из мешков, надетых на морды.
Всадники остановились невдалеке от дома. Фанфан оставил старого солдата при лошадях, а сам, крадучись, пошел вдоль стены. Он понял, что освещенное окно и ожидающая карета — признаки того, что в доме находится некий важный посетитель и что попасть внутрь, не привлекая ничьего внимания, можно только с помощью какой-то хитрости. Молодой человек был хитер, а главное, ловок, как обезьяна. Он заметил
«Так, так, — подумал Фанфан, — камеристка маркизы де Помпадур находится здесь. И что, интересно, она здесь делает, в этом логове разбойников?»
В его сознании вдруг, — словно молния осветила темноту, — возникла снова трагическая сцена в Шуази, и он четко понял, что там тоже голландка играла странную роль в трагических событиях. Не было больше сомнений, что она — сообщница Люрбека и что сейчас она дает какие-то приказания двум мошенникам, обращающимся с ней весьма почтительно, и готовит новое гнусное предприятие. Фанфан пришел в такое негодование, что с трудом удержался от того, чтобы не прыгнуть в комнату, не броситься на всю эту шайку и не перебить их всех, как бешеных собак. Но поступать так было нельзя! Важнее было выяснить тайну странного союза. И он, затаив дыхание и не шевелясь, стал прислушиваться. Окно было приоткрыто, и можно было разобрать, что они говорят. Госпожа Ван-Штейнберг объясняла:
— Шевалье де Люрбек, которого только что вызывали в Версаль к королю, поручил мне принять вас и узнать, как вы справились с вашим поручением.
— Все инструкции выполнены! — доложил один из бандитов. — Девица отвезена в указанное место без всяких осложнений.
Услышав это, Фанфан почувствовал, что кровь бросилась ему в голову. А голландка одобрительно сказала:
— Очень хорошо, сейчас я вас отблагодарю.
Она достала из-за пояса кожаный кошелек, который, по виду, был полон. В глазах злодеев загорелся жадный огонь, и оба дружно протянули руки за вознаграждением. Они были похожи на собак, которым показали кусок сырого мяса.
Госпожа Ван-Штейнберг высыпала экю на стол и стала делить их на две равные стопки.
«Ну, ну, поглядим дальше! — сказал себе Фанфан, не шевелясь на своем наблюдательном посту. — Теперь-то я их поймал бы на месте преступления, вот подходящий момент.» Но госпожа Ван-Штейнберг говорила громко и ясно, и Фанфан слышал, как она, кончая делить экю на две части, сказала:
— Я еду в Версаль сообщить господину де Люрбеку об удачном выполнении его поручения. Шевалье ждет моего доклада перед отъездом из Парижа.
Фанфан мгновенно, но беззвучно слез с дерева, перелез на стену, старательно избегая шума, чтобы не разбудить кучера, и подбежал к Бравому Вояке, который придерживал лошадей за узду в темной улочке за углом. В нескольких словах он объяснил солдату положение дел и рассказал, что там видел и слышал.
— Я совершенно не сомневаюсь, что именно Люрбек, теперь похитивший Перетту, хотел убить и маркизу де Помпадур! Сейчас, когда есть доказательства того, что эта Ван-Штейнберг — сообщница Люрбека, главное — попасть в Версаль раньше, чем она, и к ее приезду приготовить для нее капкан, как она это делала для нас!