Фанфик Не имея звезды

Дрой

Вокруг же было тихо. Хогсмид еще спал в этот ранний для зимы час. Не было слышно лая все тех же собак, которые сейчас жмутся в свои будки, пытаясь укрыться от северного ветра, несущего с собой ворох снежинок, и острых как иглы льдинок. Не было слышно урчания, мурчания, мяуканья и прочих песней котов, слишком умных для того чтобы находится на улице. Впрочем, вон они — сидят на подоконниках и смотрят в разукрашенные морозом окна. И, если присмотреться, можно даже заметить их довольную улыбку на сонной мордочке.

Единственное, что можно было услышать этим утром, это перезвон рождественских колокольчиков,

звенящих на венках, повешенных на двери ладных домиков. Порой, иногда, если остановиться и прислушаться, можно было различить детский смех, согревающий не хуже крепкого черного кофе без сахара. Совсем не того кофе, который вам продадут в Старбаксе, сдобрив это дело приветливой улыбочкой и вашим именем на картонном стакане. Нет-нет. Совсем другим кофе. Тем, которое приготовит лишь девушка, выглядящая прекрасно даже в теплой пижаме. А сделает она его вовсе не в навороченной кофеварка, обладающей большим количеством функций, нежели ваш допотопный телевизор, а в турке. Той самой турке, которая все лето пылилась где-то на верхней полке кухонного шкафа. А сейчас, с приходом морозов, она вдруг оживет, расцветет новыми красками своих пузатых, хромированных боков, и явит себя во всей красе.

Девушка, обязательно прекрасная, ну а какую еще себе может представить замерзший Принц, разбудит вас сладким поцелуем и позовет завтракать. Но не вздумайте соглашаться. Ответьте на поцелуй и жарко притяните леди к себе, укутайте её одеялом и наслаждайтесь звонким смехом, продолжая опускаться все ниже. От шеи к ключицам, от ключиц к грудям, от к грудей к плоскому животику, согревая атласную кожу поцелуями утреннего солнца. А кофе... а кофе пусть стынет.

Ланс, в очередной раз нарушив идилию зимнего утра своим болезненным, промозглым чихом, утер все еще холодный нос и вошел под сени старого бара. «Кабанья голова» — так он назывался. В общем, не было понятно, почему при таком наименовании, на качающейся и скрипящей вывеске красуется самый прозаичный баран. Впрочем, Проныра не очень заморачивался по этому поводу, потому как знал, что всего сто пятьдесят лет назад это была таверна — «Горный баран». Что, кстати, наводило на мысль что Абефорту, старшему брату директору, вот уже почти сто восемьдесят, а питейным заведением он руководит ровно полтора века.

В зале было пусто. Вернее — почти пусто. Только на самом крайнем столике, том, что ближе всего к «техасским окнам», стояли две миски с жаренными колбасками и две деревянные кружки, наполненных хмельным элем.

— Здарово Геби, — махнул рукой Эрик, приветливый по жизни вышибала.

— Как жизнь? — осведомился Трой, второй вышибала, нос которого был перебит ровно столько раз, сколько лет этим заведением владеет старший Дамблдор.

— Жизнь зимой? — усмехнулся слизеринец, пожимая руки знаомцам.

Наверно вы удивитесь, но в свои пятнадцать лет Ланс выглядел на все двадцать. Ну а вдобавок к этому, он всю свою жизнь подвергался самым разным физическим испытаниям, а потом еще и стал заниматься в берлоге. В общем, не удивительно что ладони вышибал и Геба были почти одинаково размера, за небольшим превосходством первых, но им положено по статусу.

— Какой-то ты закушенный, — покачал головой по сути весьма добродушный Эрик.

— Бабу тебе надо Геб, — поддакнул Трой.

— Или билет в первый класс до Гавайских островов, —

мечтательно протянул волшебник из Скэри-сквера. — Абефорт...

— Уже ждет тебя, — мохнул рукой обладатель красноречивого носа, указывая за длинную стойку.

Там уже действительно стоял старик. Он был крупный, широкоплечий и, понятное дело, бородатый. Но эта борода была вовсе не такой как у Альбуса, о нет, это была обычная деревенская борода, совсем как у того же Хагрида.

Проныра, сняв пальто и ушанку и повесив их на услужливую оживленную вешалку, напоминающую своими поклонами один красивый Диснеевский мультфильм, прошел к стойке. Он уселся на высокий стул, положил на стол несколько монет и устало сказал:

— Виски и закушать.

Абефорт, закончив протирать стакан, закинул полотенце за плечо и достал бутылку. Он налил парню ровно на три пальца, а потом поставил тарелку. На ней лежали свиные ребрышки с пылу с жару и жаренная картошка, заманчиво хрустящая золотистой корочкой.

— С утра пить в твои годы...

— Зимой утра не бывает, — отмахнулся волшебник.

Он, чуть ли не захлебываясь слюной, набросился на горячую еду, а когда первый голод был утолен, то разве что не залпом осушил стакан. Абефорт поднял бутылку, намереваясь налить еще, но Ланс закрыл стакан ладонью. Бармен пожал плечами и убрал емкость. В конце концов Проныра не был алкоголиком, он лишь хотел согреться. Да, Геб не любил зиму.

— Твоя правда. В этом году обещали Норвежские бураны и ветер.

— Чтобясдох, — скороговоркой прошипел Ланс. Если так вообще возможно.

— Как школа?

— Как и всегда, — ответил юноша, навернув очередную порцию картошки и запив это дело апельсиновым соком. Какое бы ни было время года, но у Абефорта всегда в наличии этот оранжевый напиток. — Разве что Снейп зверствует.

— Он всегда зверствует, — философски заметил бармен.

— Сейчас больше обычного. Да еще и Каркаров буги-вуги жарит. Своих запер на корабле и выпускает лишь на обед и ужин. Завтраки им эльфы приносят.

— Мне б че эльфы принесли, — пробурчал Абефорт. — А братишка мой как?

— Сам пойди и спроси у него.

— Боюсь вместо вопросов, разобью ему е... лицо.

— Тогда чего интересуешься?

Бармен устало сверкнул глазами, совсем как его младший родственник, а потом отвернулся к старой, покрытой паутиной фотографии. Они была обычной — магловской, висела здесь на стене, но различить на ней что-либо было невозможно. Только отсверки лиц двух детей.

— Он мне брат все же — единственная семья, — вздохнул Абефорт. — Впрочем, сейчас не об этом. Я тебя, вообще-то, по делу звал.

— Да я понял что не чаи гонять, — Ланс утер губы дешевой бумажной салфеткой, а потом вывалил на стол золотой, несколько серебрушек и десяток медях. — Твои доля с палочки.

Бармен выпал в осадок, а потом, вспомнив инцидент с дилером, кивнул и убрал деньги в стакан, стоявший в выдвижной ящике стойки.

— Это все? — поинтересовался Ланс.

Не то чтобы он не любил этого старика, даже наоборот — он был ему очень приятен, но по сути «Кабанья голова» была очень опасным местом. Абефорт, если кто не знал, когда-то был очень крупным криминальным авторитетом Магической Британии. Сейчас же он был просто авторитетом, причем — во всех смыслах этого слова.