Фанфик от лица Гидеона
Шрифт:
– Извините, я ищу Гидеона Кросса, у которого нет романтики в репертуаре, - улыбаясь, говорит Ева.
Я усмехнулся застенчиво -Я стараюсь впечатлить тебя и надеюсь на лучшее.
– У тебя получается, - шепчет она.
– Я работаю над этим.
Ева пересекла комнату и положила голову на мою грудь, она дрожит немного.
– Эй, это из-за сегодняшнего дня? Я был полнейшей задницей. Или это из-за того, что ты хотела мне рассказать? Поговори со мной Ева! Все будет хорошо.
– Ты должен сесть. Есть вещи, которые я должна тебе рассказать. Ужасные вещи о себе.
Вздыхая,
Она берет мою руку и целует костяшки пальцев, как будто ловит момент, словно это ее последний шанс. Держа мою руку в своей и делая глубокий вздох -И так… Ева начинает свой рассказ со своей матери, что будучи совсем молодой она забеременела, отказалась от аборта, но не вышла замуж за ее отца.
– Я счастливчик,- бормочу я, поглаживая ее по волосам.
Ее мать продолжала выходить замуж за мультимиллионеров. Затем, после очередного развода, она выходит замуж за вдовца, у которого есть сын старше Евы на 2 года. У них прекрасная договоренность – Моника воспитывает детей и тратит его деньги, пока он все свое время проводит на работе.
– Ева, я понимаю потребность в деньгах, они дают необходимую власть и защищенность.
Наши глаза встречаются, этот мой способ показать ей честность моего заявления. Казалось, это придает ей храбрость.
Смотря прямо на меня, ее глаза мрачнеют: -Мне было десять лет, когда мой сводный брат первый раз изнасиловал меня.
Мое тело напряглось от шока. Я сжал стакан в руке так сильно, чтобы сдержать эмоции, что он треснул.
– Ты порезался?
– закричала она.
– Все нормально, - отрезал я и быстро ушел на кухню, чтобы выкинуть разбитый стакан в мусорное ведро. От ее откровенности меня пошатывало. Я закрыл лицо руками, пытаясь сдержать возрастающую тошноту. Я пытался думать трезво. Я должен вернуться к ней и закончить разговор, независимо от того на сколько он болезнен для меня. Я должен замаскировать боль, что я чувствую. Она и так натерпелась достаточно унижений. Залив в себя стакан бренди, я попытался принять спокойное выражение лица, хотя злость на Натана и на то через что пришлось пройти Еве словно пожар пульсировала внутри меня.
Я вернулся к Еве.
– Ева, сядь.
Она просто уставилась на меня. Боже, это трудно…
– Ева, присядь, пожалуйста.
Садясь, она прижимает колени к груди, как бы в защите.
– Ты сказала первый раз, как много раз это происходило?- спросил я, смотря на нее и делая короткий вдох.
– Я не знаю. Я сбилась со счета.
Боже, никто, только не ты тоже!
– Ты кому-нибудь говорила?
Ее голос превратился в шепот. Каждое слово было для нее пыткой. Она была вне себя от стыда. Она объясняла, что была слишком напугана, чтобы что-то рассказать матери, пока это не стало еще хуже, и тогда Натан убил ее кошку и оставил на кровати как предупреждение.
Больной ублюдок… Я попытался не представлять
– Иисус Христос! Он был не просто ебанутым! Он больной! И он трогал тебя, Ева.
Ева спокойно продолжила, говоря, что некоторые слуги должны были знать, но они, так же как и она, боялись говорить что-либо. В конечном счете, когда ей было четырнадцать, ее мать запаниковала из-за обильного кровотечения и отвела ее в больницу. Там и обнаружились многочисленные анальные и вагинальные повреждения.
Я не знал что сказать. Я потратил всю свою сознательную жизнь, пытаясь оставить ужас моего детства позади. Я просто смотрел на нее испуганный, а она вниз, неспособная встретить мой взгляд.
– Я сожалею - шепчет она – Но ты должен знать. Если кто-то начнет рыть слишком глубоко. Стэнтон попытался скрыть это. Ты имеешь право знать. Я не хочу смущать тебя”.
Что … - это то, что она думает обо мне?
– Смутить меня?! Это не то чувство, что я чувствую в данный момент.
Гнев за то, что она тоже была подвергнута этому и месть, я нуждаюсь в мести. Темная сторона моего характера начинает брать верх. Мне жаль, что Натана нет здесь сейчас. Я убил бы его, медленно. Подвергнул бы пыткам за то, что причинил вред моему ангелу.
«Гидеон, если пресса …”
– Я уничтожил бы любого репортера, который написал бы об этом, и разрушил бы любое издание, посмевшее напечатать это. Я собираюсь найти его, Ева, и он пожалеет, что родился.
– Он не стоит усилий, не трать впустую свое время.
– Черт побери, Ева, ты стоишь этого.
Она продолжала объяснять, что в качестве компенсации, ей было выплачено пять миллионов долларов. Деньги, к которым она никогда не прикасалась и не станет. Она называла их кровавыми деньгами. Что репортеры умеют и любят откапывать такие вещи.
– Стентон инвестировал их и теперь там, возможно, больше. Гидеон, если ты когда-нибудь волновался, что я с тобой из-за денег …
Я замерз. Ни разу, с того момента как я встретил Еву, не думал, что она со мной из-за корысти. Это задело меня. Она так плохо думает об о мне. Но сейчас, она стояла перед о мной сломленная и мое сердце разрывалось от боли за нее.
– Остановись, Ева.
Она повернулась ко мне, сжимая пояс своего халата в руке и закрыв глаза на несколько секунд.
– Я сейчас оденусь и уйду - сказала она с печалью в голосе.
Глава 22
– Что? Куда пойдешь?
– я смотрел на нее с негодованием.
– Домой. Тебе нужно подумать об этом, о нас с тобой, - ее голос был печальным, утомленным.
– Мы можем сделать это вместе, - сказал я, защищаясь.
Я не мог понять почему она хотела уйти. В этом не было смысла. Если она когда-то и нуждалось во мне, то это было сейчас. Я знаю, что казался сердитым, но не на нее. Я знаю по собственному опыту как это сложно рассказать кому-то о изнасиловании. Я чувствовал злость, печаль, ужас от того, что над ней надругались.