Фанфик по Strongest Disciple Kenichi
Шрифт:
– На сегодняшний день за ними числится немало всего: создание армии, угрозы, шантаж и подкуп политиков и чиновников...
– Ну, это издавна было присуще "сацуджинам" в той или иной степени - рамки мира боевых искусств всегда были для них слишком тесными. Что изменилось?
– Они начали активно переманивать на свою сторону различные течения боевых искусств, причем зачастую уговоры проходили в форме "по праву сильного", - пояснил Фуриндзи.
– "Уничтожение слабых" началось, да? И как проходит "вербовка? Без эксцессов? А то по миру бродит немало индивидов, могущих дать прикурить любому попытавшемуся взять
– Не без этого, - усмехнулся в бороду рассказчик, - но далеко не все школы могут похвастаться наличием таких умельцев. Те, как правило, в основном являются отшельниками-одиночками и не относятся к каким бы то ни было школам.
Сио, почувствовав к чему все идет, тут же перестал играть стейком в тяги-перетяги с Апачаем и не замедлил возмутиться:
– Фуриндзи-доно, только не говорите, что нам придется мотаться где ни попадя и защищать одних слабаков от других! Ведь вербовкой и уничтожением наверняка занимаются не девятка мастера в полном составе, а всего лишь их ученики или последователи, а то и вовсе какие-нибудь наемники!
– Апа-па, никакой развлекухи, - поддакнул блондин, предварительно попробовав отвоеванный стейк.
"Как будто вас так легко заставить съездить куда-нибудь хотя бы за пределы города. Тут же находится куча причин, и у всех одна уважительнее другой: пациенты, дети, помощь полиции... А для некоторых выехать за пределы страны - и вовсе беспримерный подвиг", - подумалось Старейшине, а вслух он произнес:
– Нет, ничего такого, разве что по случаю. Захотят выжить и остаться независимыми, объединятся или уйдут в подполье. Хотя, конечно, не хотелось бы однажды проснуться и обнаружить, что во всей Японии ни осталось никого, кто бы следовал по пути Кулака Жизни. Однако меня больше беспокоит, что они слишком рано начали претворять в жизнь свой план по искоренению боевых искусств, не удовлетворяющих критериям Сацуджин Кена. А еще это непонятное шевеление в политических кругах... В общем, настала пора и нам выйти из тени и начать действовать.
– Мы не будем ждать завершения первого этапа обучения Кен-тяна?
– поинтересовался Кенсей.
– Пока что столкновений не предвидится, да и потом - он же вроде как под вашим постоянным присмотром?
– Ну, не то чтобы постоянным...
– ...Но где-то близко, - закончился за него Старейшина.
– Ладно, думаю, нам придется форсировать и его тренировку - ему нужно нарабатывать опыт реальных поединков с сильными противниками, то бишь практика, практика и еще раз практика.
– Пока что его навыки, оставляют желать лучшего. Простейшими техниками и их отработкой мы начали заниматься с ним только несколько дней назад, до этого много времени пришлось потратить на банальную физическую подготовку, - сказал Акисамэ и с сожалением резюмировал: - Он все-таки в самом начале пути.
– Истинный потенциал раскрывается только в схватках, в которых оппоненты вынуждают действовать на пределе, а то и за гранью возможных сил, - справедливо заметил дед.
Его собеседники и не думали подвергать сомнениям данную сентенцию, а потому просто кивнули в ответ, но мастер джиу-джитсу счел нужным добавить:
– Вынужден согласится с Сакаки - Кеничи-кун еще слабоват для таких испытаний.
– А как же пресловутая вера мастера в своего ученика?
– Фуриндзи спрятал в усах усмешку.
– К тому же никто и не просит бросать
На этом обсуждение ученических проблем окончательно угасло, и разговор вернулся к исходной теме.
Следующий день.
Вопреки ожиданиям Сирахамы на утро вторника он был разбужен не Акисамэ, который на добровольных началах ежедневно выгонял его на утреннюю разминку и последующую тренировку, а другим мастером - обладателем шикарных усов и шляпы.
– Кен-тян, пора на пробежку - свершать подвиги во имя милой Косаки Сигурэ!
– У-у-у, - исторг из себя страдальческий вздох парень, измученный ночными кошмарами.
– Что такое, Кен-тян?
– с заботливостью любимого дядюшки поинтересовался Кенсей, - неужели тебе не хочется посвятить пару десятков кругов во славу Ее?
– Кен-тян, имей совесть!
– возмутился китаец, не получив от Сирахамы ожидаемой реакции.
– Ну, не могу же я своего любимого ученика мотивировать кнутом, как это делает тот тип с поддельными усами! Не спорю - это эффективно, но точно не мой метод.
– Не в этом дело, мастер, - вздохнул ученик и наконец-то соизволил скинуть с себя одеяло, а пока поднимался на ноги выдал неожиданное признание: - Кажется, вчера Косака-сенсей превзошла саму себя в попытках привить мне чувство страха.
– Хм, с этого момента поподробнее, - утренний гость покамест пребывал в недоумении, припоминая подробности вчерашней тренировки мастера оружия с их общим подопечным, и, не найдя в них ничего примечательного, предположил: - Ты, наконец-то осознал Ее истинное величие и будешь теперь замирать от восхищения лишь при одном упоминании Ее имени?
– Не совсем...
– уныло откликнулся ученик.
– Мое подсознание столь впечатлилось от близости тела к остро отточенным железкам, что всю ночь подвергало меня массированному налету эротических кошмаров.
– Кен-тян! Побойся бога, то есть я хотел сказать, побойся гнева Ее!
– китаец не прекращал дурачится.
– Эротика и кошмары - два не совместимых понятия! Как у тебя язык-то повернулся такое сказать! Запомни, мой юный и пока неразумный ученик, самый страшный кошмар - это отсутствие в сновидении какой бы то ни было эротической составляющей!
– Ага, а как тогда еще называть такое: сначала тебя окружают мило улыбающиеся полуобнаженные и пышногрудые красотки, а спустя несколько мгновений их улыбки превращаются в оскалы, у них в руках появляется колюще-режуше-дробящее оружие и они начинают гонятся за тобой, и что самое печальное иногда догоняют и начинают колоть, рубить и дробить, - с кислым видом Кеничи вкратце изложил содержание его кошмаров, параллельно с этим занимаясь заправкой постели и натягиванием спортивного костюма на себя любимого.
– А груди? Груди остались?
– тут же Кенсей проявил дотошливый интерес.
– Какие груди?
– не догнал ученик.
– Ну, ты сказал, что "улыбки пышногрудых красоток превратились в оскалы", а от этого превращения они не перестали быть пышногрудыми?
– нетерпеливо уточнил главный извращенец Редзанпаку.
"Кто о чем, а сенсей о сиськах", - мысленно вздохнул не выспавшийся, а потому усталый Кеничи, оборачиваясь к утреннему посетителю.
– Нет, не перестали, - ответил он, примерно представляя следующую реплику мастера-извращенца.