Фантакрим - XXI
Шрифт:
— Так у вас сидит этот знаменитый Тим? — с вполне естественной дрожью в голосе спросил Игорь Павлович.
— Не знаю, чем так уж знаменит этот мальчишка, — желчно ответил Зэт. Знаменит, пожалуй, его отец, но тебе-то какое дело?
— А что будет с ним? — снова сыграл в наивность Ясенев.
«Поразительны не метаморфозы с помощью вживленного микроэвромата, думал он. — Поразительно то, что способен делать с собой человек такого типа. Когда-то я мог положиться на него во всем, мы не имели друг от друга даже небольших тайн…»
Зэт долго щурился, разглядывая Ясенева. Потом сказал:
— Вот что, парень, не задавай лишних вопросов. Речь идет о твоей
«Ты очень спешишь, — подумал Ясенев. — Тебя торопит ПСБ, идущая по твоим следам. Это понятно. Хуже другое — сейчас я попаду к своему сыну и не смогу сказать ему ни единого слова, потому что кто-нибудь из твоих людей будет подслушивать каждый шорох в нашей камере, следить за каждым движением…»
Он не успел додумать. Часть стены отъехала, и сильная рука Зэта втолкнула его в темную нишу, где сразу же вспыхнул ослепительный свет.
— Такова наша жизнь, Стив, — сказал Комиссар, и лицо его пошло красными пятнами. — Эти мерзавцы сожгли таких отличных парней, как Гер Вайс и Лао Шань, а мы не можем ответить им ни единым залпом. Мы отвечаем им философским тезисом, согласно которому террор не пресекается новым террором. Они принимают к сведению наш ответ и преспокойно готовят новые убийства…
— Но здесь мы сами сплоховали, — перебил его Грегори. — Небольшая засада у дома Зэта легко решила бы проблему, возможно вообще без жертв. Один Радж догадался устроить слежку в центре преступления.
— Однако какой ценой! Сегодня запрещенной игрой с эвроматом воспользовался Махагупта, воспользовался во имя благородной цели — найти похищенного. Но завтра те же приемы применит Зэт или кто-то зэтообразный, причем для расчета поведения жертвы. Понимаешь, ты, ученая голова?
— Кончай читать мне свои детские проповеди! — взвинтился Грегори. — Для подлости и шантажа не нужен эвромат. В прошлом веке для этого вполне хватало предупредительных автоматных очередей и тех же похищений без предварительного компьютерного планирования!
— Ладно, не пыли… Просто я дьявольски обозлен. У Вайса осталось четверо малышей, а Лао собирался уходить из ПСБ. Он даже выдвинул свой тезис — безответность неизбежно перерастает в безответственность. И пытался доказать его как строгую социологическую теорему… Он считал, что террористу нельзя оставлять ни одного шанса…
— Не думаю, что наше общество может позволить себе такую роскошь, как разведение бесшансовых людей, — усмехнулся Грегори. — Они — взрывчатка!
— Должно быть, так, — вздохнул Комиссар. — Я не разделяю его точку зрения, но он заплатил за нее жизнью, а это огромная цена. И мы с нашей размягченной философией тоже в чем-то не правы, если позволяем гореть таким парням, как Гер и Лао. ПСБ долго еще не останется без работы…
Грегори осмотрелся. Их капсула шла на снижение, едва не срезая верхушки деревьев.
— Общество статично, — сказал он, — и всегда найдутся любопытствующие, которым в круге закона тесно и скучно, которых более всего мучает вопрос а не лучше ли там, за оградой? Так что не бойся за свою работу…
— Ты холодно рассуждаешь, Стив, — ответил Комиссар. — А мне не до теорий, мне каждый раз по-черному болят наши потери, и я не могу работать без веры в будущее, лишенное целей, к которым надо идти по трупам… Быть может, такая вера покажется тебе стариковской блажью, но без нее я не выдержу встречи с Марго и с детьми Гера…
Они замолчали. Капсула Комиссара во главе небольшой эскадрильи ПСБ приближалась к цели.
Суперсапа Лямбда ввели в большой
— Я рад, что Нодье поступил разумно, но разработок по твоей серии я не вижу. Я не слышал также и его отречения. Как это понимать?
— Очень просто, — ответил Лямбда. — Сначала — Тим! Я уполномочен начать переговоры только в том случае, если Тим, здоровый и свободный, окажется за порогом этого дома.
— Странные разговорчики, — усмехнулся Зэт. — Твоему шефу легко играть жизнью чужого сына… Но условия диктую исключительно я!
— Нужны некоторые гарантии, — спокойно сказал Лямбда. — Вы понимаете, что честное слово террориста — не тот залог…
— Ты тоже считаешь меня террористом? — быстро спросил Зэт.
— Считаю, — ответил Лямбда. — И даже рассчитываю… И этот расчет приводит к ужасной картине.
— Ты очень большой умник, — заулыбался Зэт. — Но ты еще и великий дурак. Если не ошибаюсь, сейчас именно ты ведешь работы по подготовке серии Мю? Можешь не отвечать, я и так знаю, что старикашка Жан на создание столь сложных индивидов уже не способен. Так вот, предположим, ты в рекордные сроки сделаешь эту серию. И сразу же вы, нынешняя вершина суперсапов, окажетесь в роли умственно второсортных, каковыми теперь становятся обычные люди. Только нас много, нас миллиарды, а вас — горсточка… И вы растворитесь в истории, как неудачный вид, случайно мелькнувший между великими сапи и целой каруселью всяких суперов, вас ждет темный и пыльный эволюционный тупик, деградация и вымирание… Ты все еще считаешь меня террористом?
Лямбда коротко кивнул.
— Что ж, — продолжал Зэт, — буду краток. Переходи на мою сторону. Тебе не придется забивать мозги проблемой творения Мю — мы вообще наложим табу на все серии сложнее твоей. А сапи пусть спокойно уйдут в прошлое, мы не станем мучить их в хомопарках. Останутся превосходные фантаграммы и подробные записи их генетических структур в компьютерной памяти — этого вполне хватит для антропологии… Соглашайся, Лямбда, ибо за какие-то считанные тысячелетия вы превратите огромные участки Галактики в храм чудес, воздвигнете себе неуничтожимый памятник и тогда потихоньку двинетесь дальше — от Мю до Омеги. Но каждому надо хоть немного пожить, ощутить прелесть хотя бы иллюзорной вечности. Мы, обычные люди, это ощутили. Мы прошли сквозь века веры в бессмертие своего вида. Почему бы и вам не хлебнуть счастья?
— От вашего счастья нетрудно с ума сойти, — сказал Лямбда. — Мы, суперсапы, составим поколения в новом смысле, и почему я должен завидовать продвинутости собственных потомков, тем, в кого вложена частица моего разума? Отцовская зависть и сыновняя неблагодарность испокон веков порождали кошмарные пожары. Но нельзя разжигать их в масштабах глобальной эволюции…
— Хорошо, поговорим по-другому, — перебил его Зэт. — Видишь ли, ты не только представитель лидирующего вида, ты еще и просто человек, так сказать, индивид. Между тобой и социальным организмом, между твоей жизнью и эволюцией твоего вида в целом — огромный зазор. Принимая на свои плечи видовую и социальную нормы, безоговорочно разделяя цели и средства процветания своего социоида, ты берешь непосильный груз. Индивид не сопоставим с социоидом ни по срокам жизни, ни по защищенности, ни по мировосприятию. Он становится песчинкой в игре колоссально превосходящих его сил. И по-моему, плохо, если он еще и послушная песчинка. Он просто растворяется в массе себе подобных — вроде, и не жил. Понимаешь? Да ты-то все понимаешь, все чувствуешь лучше меня. Вот и докажи, что ты не просто песчинка…