Фантастические тетради

Ванка Ирина

Из непролазных дебрей архива выплыл каталог аналогичных фактур. Матлин, не долго раздумывая, остановился на ранних цивилизациях Акруса и приплюсовал к ним для наглядности еще пару относительно похожих друг на друга цивилизаций.

— Ищем статистику А/К-коэффициентов, — предложила машина.

— Да.

— Этот сектор архива работает в аритаборской версии WW, фактурные адаптации языка затрудняют поиск.

— Я вообще молчу, — согласился Матлин, отключил акустические сенсоры и с ужасом подумал, что это стоило сделать гораздо раньше, сразу, как только машина принялась разжевывать для него каждый шаг. Теперь отказ программы работать с «фактурным диалектом» следовало принять стоически и вида не подать, что процесс решения задачи

начнет выходить из-под его контроля. Матлин расслабился и попытался отвлечь себя простым упражнением по инфоадаптации языка — описать процессы, происходящие в его голове на данный момент: «брожение неумеренного творческого интеллекта в замкнутом контуре черепной коробки, старание проломить этот контур в надежде, что решение задачи обнаружится под его обломками». Это явление всегда напоминало ему историю червяка, прогрызшего лаз из коробки, в которой вырос. Червяка, который не заметил, что попал в другую коробку, гораздо больших размеров.

— Есть несколько похожих аномалий, — сообщила программа.

— В Акрусе?

— Нет.

— Давай посмотрим. — Матлин усилил имеющиеся в машине телепатические сенсоры, так как даром отменного телепата от природы наделен не был. Если не сказать проще — был обделен. До такой степени, что самые чуткие экстрасенсы понимали его «внушения» с трудом и предпочитали контактировать любым другим способом. — Аритаборские влияния исключи. — попросил он программу, — всех подозреваемых контактеров с Ареалом и гуминомов исключи. Ну, как? Осталось что-нибудь?

— Осталось, — обрадовала его машина.

— Давай.

На панораму была подана схема с точным указанием пространственно-временных координат цивилизации. Общий биотип составляющих ее существ с полной раскладкой возможностей подобного биотипа, похожего больше на человека, чем на среднестатистического гуманоида версии WW.

— Не надо, — запротестовал Матлин, — меня интересуют только проявления креатива, что натворил этот персонаж? Все остальное можно пропустить.

— Математически доказал структуру информационного поля Ареала.

— Уровень его креатива по стобальной шкале?

— Пятьдесят.

— Очень интересно. Еще… только факты.

— По третьей ступени фактуры…

— Желательно до третьей.

— Были факты.

— Давай…

— Попытка создания пространственного антигравитанта.

— Почему попытка? Не получилось?

— Не успел, — ответила машина, — он быстро прожил свою трагическую жизнь.

— Агравитант работал?

— Да, но бессистемно.

— Ох, ничего себе! — изумился Матлин. — И это на второй ступени фактуры!

— Эта цивилизация не преодолела стадию фактуры. Техногенный экологический дисбаланс. Биотип, аналогичный аритаборскому, раннеакрусианскому, человеческому…

— Бонтуанский, одним словом, я понял… прошу тебя при мне о техногенных дисбалансах впредь не упоминать.

— Извини.

— Ничего страшного. Давай вернемся к нашему персонажу. Натурал?

— Чистый.

— Гуминомных порочащих связей…

— Не имел.

— К контакту с внешним Ареалом…

— Не привлекался.

— Чудеса!

— Никаких чудес, абстрактно-аналитическое моделирование, которое ты не любишь.

— Ну это ж надо! Перемещаться во времени и пространстве…

— Только в пространстве и не всегда в цель.

— Ладно, смоделируем его мемо-форму.

— Смоделируем? — переспросила машина.

— А как еще мы можем поступить? Разве есть оригинальная?

Панорама очистилась и изобразила исходную голограмму. После «навигационных» маневров сканер выдал результат: креатив — шестьдесят, адаптив — сорок. Никаких инородных свернутых структур, зато идеальная мобильность. Все возможные связующие каналы были использованы максимально и более того… Впервые Матлин наблюдал воочию совершенно непостижимой силы талант на интеллектуально-творческом симбиозе такого невероятного размаха, что отказывался верить глазам: 30 %

вскрытия мозга против 10 стандартного «гения эпохи».

Он запросил тот же параметр со схемы Альберта и ужаснулся. Вскрытие мозга в диапазоне ноля — состояние полного дебила при феноменально высоком креативе. А при разворачивании нулевого диапазона — то же самое нелепое «пятно мадисты». «Ситуация фантастическая», — подумал Матлин и впервые заподозрил себя в непроизвольных навязчивых видениях.

— Это потрясающе! — Он вернулся к диаграмме неизвестного фактуриала. — Если б я имел такие возможности, мне бы не понадобилось покидать Землю. У этого чуда природы были дети, внуки?

— Если б у него были дети, внуки, — ответила машина, — он занимался бы делом, а не антигравитантом.

— Логично, — согласился Матлин, — что-нибудь выше 60 %-го креатива мы имеем?

— До третьей ступени фактуры это рекорд.

— В Акрусе мы имеем что-нибудь близкое к этому рекорду?

— Нет, в Акрусе мы имеем серию креативных аномалий более низкого порядка, но можно поискать в других аналогичных фактурах.

— Давай все же остановимся на Акрусе. Что за серия аномалий?

На панораме появилась таблица мемо-голограмм со статистическим анализом. В особых комментариях она не нуждалась, однако, проанализировав каждую и сопоставив между собой, Матлин выявил одну интересную особенность, имеющую очевидное сходство с ситуацией Альберта: коэффициенты будто паразитировали друг на друге, если креатив достигал отметки 40 % по стобальной шкале, адаптив немедленно опускался вниз, и наоборот. Но в свободном состоянии выше 30 %-го барьера ни один из показателей не поднимался.

— Что это за подборка? — спросил Матлин. — Покажи мне временные координаты.

— Зачем? От первого феномена до последнего чуть больше ста лет.

— Одно поколение? — удивился он.

— Последнее поколение. Оно никак не проявило себя, только превысило критическую массу аномалий.

— Эпидемия?

— В фактурологии эта эпидемия называется «акрусианский ген».

— Выходи в 10-ю Книгу, через внешнюю сеть, разберемся, наконец, что за «ген».

Архив 10-й Книги дал лишь самые общие сведения о цивилизации, из которых так и не стало ясно, о каком именно периоде идет речь. О том ли самом, которым самозабвенно занимался Гренс в юном возрасте, или о чем-то очень похожем. Суть болезни под общим названием «акрусианский ген», вне всякого сомнения, прямо или косвенно сводилась к злоупотреблению АПС-фактором НИМа, которое в данной конкретной среде привело к непомерному развитию «пророческих дарований». «Мистические эпидемии» местной «фауны». Каким образом акрусиане умудрились выработать у себя такие способности, осталось неясным, но из примитивных основ фактурологии Матлин знал: превышение критической массы ясновидцев на душу населения способно сбить историческую программу цивилизации и зачастую приводит ее к гибели. Но каким образом это происходит на практике — представления не имел. Последующие цивилизации Акруса, как свидетельствовал архив, унаследовали «ген», но трансформировали его опасные свойства в более безобидные. Такие как, к примеру, повышенные телепатические, экстрасенсорные возможности, аналитические свойства памяти на подсознательном уровне, отменный дар самоконтроля при любых жизненных коллизиях, который у чистых фактуриалов встречается нечасто. Именно эти феноменальные свойства заставили поздних акрусиан всерьез заняться изучением причин… т. е. биологической предысторией. Именно с этой целью были извлечены на свет давно забытые и вновь обнаруженные архивы и изучены снова. Но обнаружили ли акрусиане причину своей эпидемии в череде восстановленных исторических событий, не говорилось. Однако объяснялась и убедительно доказывалась одна занимательная гипотеза на этот счет: будто цивилизация не сама по себе сбрендила, а зараза в чистом виде была занесена в нее извне и вольготно прижилась. Но кем и каким образом, также не говорилось.