Фантастические тетради
Шрифт:
— Глупостью занимаешься, — ворчал Аладон. Но Саим шел по следу, как муравьед по муравьиной тропе в надежде полакомиться у большого муравейника. — Надо выходить на равнину. Случится прилив, так и будем сидеть на скалах.
Саим пробирался вперед, и Янца едва успевала за ними петлять по каменному лабиринту, пока в расщелине светлым пятном не показалось ровное полотно воды.
— Что это? — Саим полез на самую высокую вершину скалы. — Откуда здесь океан? Куда ты привел нас? — но Аладон молчал, а светлое полотно поднималось над каменистой пустыней, намекая упрямому фарианину, что прямо дороги нет, что экспедиция
Добравшись до вершины, Саим вытянулся и застыл, опасаясь потерять равновесие. Из-за скал у кромки воды, завалившись набок, торчала черная стрела, пронзая острием низкое небо. Ее верхний конец был едва различим в туманной дымке пейзажа, а ствол казался исполинской башней, словно выстроенной для того, чтобы поднимать на небеса незадачливых искателей приключений.
— Ну, что? — кричала снизу Янца. Саим боялся отвести глаза от видения, будто стрела, уходящая в небо, стала третьей точкой опоры, позволяющей ему удержаться на вершине скалы. — Так и будешь стоять?
— Вон там, — указал Саим.
— Что там?
— Это самое…
Янца собралась, было подняться, но Аладон преградил ей дорогу.
— Оставь его. Пусть ищет свою Анголею.
Экспедиция двигалась к побережью в торжественном оцепенении, похожем на последние метры восхождения на вершину. Саим шел впереди, не позволяя обогнать себя никому.
— Это, должно быть, огромная прика, — рассуждал Саим, — шпиль которой вывернул ураган. Или дозорная вышка. Может быть, анголейцы высматривали с нее караванные пути?
— Может быть, это ствол орудия, — предполагала Янца, — большая пушка для снарядов, которые величиной с верблюда…
— Из которой анголейцы подстреливали ангелов, — ехидничал Аладон.
— Если пушка, она как раз нацелена через залив в сторону бывшей Ингуреи, — соглашался Саим, и его сердце замирало. — Я же говорил, то, что мы знаем об анголейцах, — это почти ничего. Может быть, мы будем первыми…
— И последними… — добавил Аладон, но его никто не слушал.
— А если это гигантский телескоп, — продолжал Саим, — подзорная труба, проходящая сквозь облака? Из нее видны звезды в любую погоду. Представляешь?
— Или рупор, через который богомольный магистрат общался с богами…
— Теперь понятно, отчего богомолы охрипли, а боги оглохли, — вставил Аладон, но его опять никто не послушал. И только выйдя на прибрежный песок с ошметками тины и обломками ракушек, босианин решился высказать свое собственное суждение о черной стреле, подпирающей небо.
— Я, конечно, понятия не имею, что это за дрянь торчит из песка, но знаю точно — гнилое ваше дело, фариане. Мой вам совет: завяжите верблюдице глаза, прежде чем она увидит это.
У кромки воды, завалившись на левый борт, лежал чудовищных размеров корабль, вонзив в небеса единственную уцелевшую мачту.
Размеры корабля не потрясали, не завораживали, даже не удивляли, потому что казались нереальными. Только верблюды, сохранившие первобытную боязнь больших предметов — инстинктивное почитание божества — могли по достоинству оценить увиденное. Формой он был похож на плавучий сундук, собранный из пяти плоскостей,
— Боги… — прошептала Янца, — во сне увидеть галеон — дурная примета, а наяву?
— Завяжи себе глаза, — советовал Саим, — с чего ты взяла, что это галеон? Галеон пятимачтовый, а это что?.. Так, мусор, выброшенный прибоем.
— Этот мусор летел от Фарианских гор, — заметил Аладон.
— Ага, — согласился Саим. — К воде тянул.
— Чуть-чуть недотянул, — предположила Янца. — Раньше надо было балласт сбрасывать — в тумане за скалами не видно воды. Навигатор был бестолковый.
— Ага, — снова согласился Саим.
— Вы думаете, эта штука летела по небу? — не верила она.
— Нет, — огрызнулся Саим, — ее волоком по горам тащили. Думай, прежде чем глупости говорить.
— Я и думаю. Парус-то где?
— Действительно, где парус? — Озадаченный фарианин посмотрел на Аладона, который обязан был дать доходчивое разъяснение на каждый глупый вопрос.
— Где-где… — проворчал он, — дальше полетел.
— Ну, ты скажешь… как бы он оторвался? Канаты толщиной с… — Саим обнажил было локоть, чтобы показать толщину, но локоть оказался слишком тощим и невзрачным, попросту смешным для подобного рода сравнений. Аладон никогда бы не поверил, что несколько тысяч Саимовых локтей способны удержать дирижабль, во много раз превосходящий размеры корабля.
— У анголейцев был сильный бог. Они могли летать и без паруса.
Из верхних бойниц кое-где торчали уцелевшие пушки, рискуя обрушиться на головы путешественников, но пласты многолетнего мха, облепившие сырую древесину, говорили о том, что если в ближайшую сотню лет стволы не обвалились, то опасаться нечего. Саим с благоговением приложил ладонь к подгнившей древесине.
— Сосна. Интересно, растут ли теперь деревья такой толщины?
— У анголейцев был сильный бог, — напомнил ему Аладон.
— Что ты хочешь сказать?..
Аладон, в отличие от цивилизованных фариан, говорил именно то, что хотел, не подразумевая лишнего. Он прошелся вдоль ряда пустых бойниц и попытался запрыгнуть на скользкий подоконник.
— Неси веревку с крюком, — скомандовал он, — до сумерек больше часа.
Саим развернулся было идти к верблюдице, привязанной за уступом скалы, но вовремя опомнился.
— С какой стати ты раскомандовался?
— Я принесу, — сказала Янца, но глубокое негодование Саима попало на благодатную почву.