Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит
Шрифт:
На полпути Келл остановился, издалека заметив встроенные книжные шкафы.
– О, как мило, – выдохнул он.
– А окна здесь выходят на кладбище, – сказал Дуг. – Одно лишь неудобство, – добавил он, и Келл с любопытством взглянул на него. – Мистер Хайд не сможет сюда подниматься.
– О, – только и смог произнести Келл. – О!
Выйдя из дома, Дуг с агентом пожали друг другу руки.
– Можно будет пригласить вас позднее? – спросил Дуг.
– Гм, – замялся агент, – конечно. Только не могли бы вы… не давать мой номер…
– Не волнуйтесь, – сказал Дуг, –
Агент вздохнул с облегчением.
– С продавцом можно поторговаться, – сказал он, оглядываясь на кладбище.
Там садовник активно поливал торчащую из могилы тощую руку какого-то зомби.
– А кем работает продавец? – спросил Дуг.
– Банкир, – ответил агент.
Отвезя Келла домой, Дуг взял такси, чтобы вернуться в офис. Там его встретил сияющий Том, с триумфальным видом попивавший кофе.
– Что празднуем? – удивился Дуг.
– Нужно заказать новую фотосъемку для квартиры в Тюдор-сити, – сказал Том и показал короткий видеоролик с телефона.
Дуг присмотрелся. Стена по-прежнему шевелилась, но…
– Это что, бабочки? – удивилась Дженнифер.
– Двадцати трех разновидностей, некоторые – под угрозой исчезновения, – ответил Том. – Пришлось покопаться в каталоге с экспозиции Музея естественной истории.
– Ничего себе, – сказал Дуг. – Том, тут одними новыми фотографиями не отделаешься, нужно весь лот менять.
Они чокнулись чашками, и Дженнифер засобиралась на улицу. Натягивая пальто, она сказала:
– Поеду в Хантер-колледж. Там будут обсуждать судьбу стройки рядом с Ориксом.
– Анджела все никак не угомонится? – спросил Дуг. – Может, мне с ней поговорить? Мы ведь объясняли ей, что вид из окна никоим образом не застрахован…
– Не волнуйся, – на ходу ответила Дженнифер. – Жильцы уже готовят коллективный протест. Первоначальные хозяева дома продают квартиру на тринадцатом этаже вампиру. Окна этой квартиры выходят на ту же сторону, так что подрядчик, занимающийся обновлением церкви, обязан будет сделать ее ниже, чтобы не нарушить закон о справедливом решении жилищных вопросов.
У самого порога Дженнифер остановили два оглушительных удара в дверь. Оглянувшись на Дуга и Тома, она осторожно открыла.
Снаружи в фойе стоял огромный конь, пуская дым из пылающих ноздрей. Глаза коня горели, будто раскаленные угли. От удара копытом по двери во все стороны разлетелись щепки. Из соседних офисов высунулись головы любопытных зевак.
– Привет, – сказал пука. – Марвин мне вас рекомендовал.
– Какой еще Марвин? – едва выдохнул Том.
– Вампир, – объяснила Дженнифер.
Пука кивнул и встряхнул гривой.
– Я ищу квартиру.
Троица агентов задумалась. Наконец Дженнифер предложила:
– Цокольный этаж подойдет?
– У меня есть на примете квартира в доме с грузовым лифтом, в Атлантике… – сказал Том.
Дуг внимательно взглянул на мощные копыта. Квартиры с деревянными и паркетными полами отпадали. А вот мраморная плитка могла подойти. Он взглянул на пуку.
– Как насчет Трамп-билдинг?
В одном из неблагополучных районов Нью-Йорка есть крошечное царство с весьма необычным правителем.
Элизабет Бир
Ужас крыльев величавых [4]
«Кстати
Мама не знает о гарпии.
Вообще-то Элис мне не родная мама, приемная. Она ни капли на меня не похожа. А может, это я не похожа на нее. Мама Элис пухленькая, мягкая, кожа у нее как у сливы – темная и блестящая, словно покрытая глазурью. Кажется, проведешь по ней пальцем – и сотрешь. А у меня кожа желтушная, хоть мама Элис и говорит, что оливковая. Еще у меня прямые черные волосы, кривые зубы, а подбородка вообще нет. Впрочем, это не беда – я давно решила, что никому никогда даже в голову не придет меня поцеловать.
4
“The Horrid Glory of Its Wings” © 2010 Elizabeth Bear. First publication: Tor.com, 8 December 2009.
5
Пер. Ю. Р. Соколова – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. перев.
А еще у меня липодистрофия – так доктор зовет жировой горб на шее и над лопатками, который вырос у меня от антиретровиральных препаратов. Моя попа, бедра и щеки висят, как у старой бабули, а лицо похоже на бульдожью морду, хотя все зубы у меня на месте.
До поры до времени. В этом году, пока у меня еще есть льготы, мне нужно будет удалить зубы мудрости. После того, как мне исполнится восемнадцать, я эти льготы потеряю, и если с зубами начнутся проблемы – то пиши пропало.
Денег на их лечение мне в жизни не сыскать.
Гарпия живет в переулке за домом, где стоят мусорные контейнеры и ночуют бомжи-алкоголики.
Я навещаю ее утром перед школой, после того, как позавтракаю и приму таблетки (невирапин, ламивудин, эфавиренз). К таблеткам я давно привыкла. Принимаю их всю жизнь. В моей школьной анкете стоит специальная пометка, и благодаря этому у меня есть отговорка на любой случай.
Друзей я домой не привожу.
Ложь – это грех. Но отец Альваро считает, что моя болезнь – достаточное наказание за любые грехи. Отец Альваро классный, но не настолько, как гарпия.
Гарпию не волнует, что я некрасивая. Она сама не то что не красавица, а самая настоящая уродина – страшная, как прыщавая задница. Зубы у нее кривые, желтые и черные. Когти поломанные, тупые, и воняют тухлой курицей. Лицо вытянутое, обвисшее, покрытое пятнами и морщинами, как у того рокера, папаши Лив Тайлер. Волосы болтаются черно-рыжими космами, свисая до покрытых перьями плеч. Перья у нее черные, но тусклые, особенно в пасмурную погоду. Однако если в вонючий переулок пробиваются солнечные лучи, отражаясь от грязных окон, то перья приобретают бронзовый отлив.