Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит
Шрифт:
Они постоянно нуждались в деньгах, и поэтому приторговывали антиквариатом и прочими диковинами на блошином рынке на Шестой авеню.
Тогда этот район Манхэттена представлял собой скопление пятиэтажных зданий и просторных автомобильных стоянок, и буквально просил, чтобы кто-нибудь занялся его перестройкой. По выходным стоянки одну за другой оккупировали раскладные столы и палаточные городки. Торговля шла до рассвета.
Все больше и больше ньюйоркцев проводили там вечера, роясь в хламе в поисках ценных находок. Именно там бледный принц Уорхол купил большую часть своей
По будним дням Ларри с Лилией обхаживали аукционные дома Четвертой авеню и Бродвея, к югу от Юнион-сквер, скупая плачевного вида вазы, конфетницы, старые игрушки, никому не нужные солнечные зонты, наборы фотографий юных солдат и девочек-хористок, изображения обнаженных купальщиков конца девятнадцатого и начала двадцатого веков и статуэтки в виде слонов в капорах и цилиндрах.
Это занятие кормило их, поэтому к воскресному утру они старались оставаться трезвыми. Еще затемно они перевозили тележки со своими сокровищами на Шестую авеню, занимали клочок земли площадью в несколько квадратных футов, арендовали пару столов и открывали свою лавку.
Еще до рассвета на рынке появлялись приезжие антиквары, декораторы-авангардисты и просто безумные коллекционеры. Они с фонариками обходили мебельные фургоны и столы, на которых торговцы раскладывали свой товар.
Лучи фонарей мелькали во тьме и внезапно то четыре, то пять, а то и десять лучей замирали на их прилавке с занятными, необычными и, быть может, даже ценными вещицами.
Ларри с Лилией нравилось внимание. Так продолжалось до тех пор, пока на очередном вялотекущем будничном аукционе им не попался лот, состоящий из нескольких коробок «стрессовых активов»: зеркал, скатертей, бокалов для шампанского и даже спичечных коробков с похожим на золотую корону клеймом и надписью «Дом Мирны».
Это название было им незнакомо. Вероятно, этот самый «Дом Мирны» был каким-то заведением в Аптауне – рюмочной, борделем или богемным салоном – все равно.
– «Блохи», – заядлые старые торговцы именовали себя «блохами», – называют свой товар «барахлом», – сказал Ларри.
– Это самое что ни на есть барахло, – согласилась Лилия.
– Много барахла, – произнесли они в унисон, как частенько случалось с ними тогда.
Поставив пятьдесят долларов, они выиграли лот.
В воскресенье они арендовали привычное место и пару столов. Кроме «барахла» они выставили неплохо обставленный кукольный домик, комплект бело-голубых фарфоровых мисок, несколько потрепанных кожаных курток, старинные корсеты, коробку запонок и сумку клюшек для гольфа, а также несколько сломанных фотоаппаратов и расколотую банку с мраморными шариками. Но «барахло» из «Дома Мирны» занимало среди товаров почетное место.
Пара, содержавшая прилавок напротив, казалось, каждую неделю совершала налет на новое место. Товар у них всегда был тематический. В этот раз – чучело головы лося, лыжи, снегоступы, тупые коньки, грубо сколоченные деревянные кресла и стойки для ружей.
Ларри с Лилией закончили приготовления до рассвета. На стоянке появились первые фонарики. Один посветил прямо на них. Женщина с плоским, не выражающим никаких
– Тридцать долларов за все, – обвела она рукой «барахло» Мирны.
Ларри с Лилией не спешили с ответом. Тридцать долларов стоила суточная аренда места и столов, к тому же, за «барахло» они сами заплатили больше.
Подошел другой клиент с фонарем – мужчина средних лет с тонким, осунувшимся лицом, выдававшем в нем постоянного посетителя многих злачных мест Манхэттена. Он внимательно рассмотрел бокалы Мирны.
– Пять долларов за штуку, – объявила цену Лилия, но мужчина не смутился.
– Тридцать только за скатерть, – сказал Ларри женщине, которая хотела заплатить столько за все.
С женщиной они сторговались за двадцать. Осунувшийся мужчина купил четыре бокала за пятнадцать долларов и принялся осматривать прочее «барахло».
Тем утром все фонари гигантскими светлячками налетели на лавку Лилии и Ларри. «Дом Мирны» был нарасхват. Другие вещи никого не интересовали. Даже старые «блохи» бросали свои дела, чтобы узнать, откуда такой ажиотаж.
Когда из-за крыш показалось солнце, худой, осунувшийся мужчина раскопал среди «барахла» маленькую шкатулку из слоновой кости.
– Мирна Лавальер, кто же ты и где ты сейчас? – произнес он, открывая крышку.
Внутри оказалась пачка визитных карточек с привычным символом короны и надписью «Дом Мирны» с двух сторон. Внизу был указан адрес в Верхнем Ист-Сайде, телефонный номер с буквенным кодом и слоган: «На полпути от Парк-авеню к раю».
– Скорее «как можно дальше от рая и в двух шагах от ада», – сказал мужчина. – Ребята, вы вообще в курсе, что у вас тут?
Занятые другими клиентами Ларри и Лилия развели руками.
– Порок всегда хорошо продается, – сказал мужчина. – В конце сороковых, после войны, это место считалось гнездилищем порока. Ты входил в «Дом Мирны» человеком, а выходил… не совсем.
Разглядывавшая подсвечники из «Дома Мирны» высокая женщина с черным кружевным платком на шее и в солнцезащитных очках остановилась и прислушалась. Снисходительно усмехнувшись, она произнесла с едва уловимым акцентом:
– Я вас умоляю, не рассказывайте этим не таким уж невинным деткам страшилок, выдуманных теми, кого даже на порог к Мирне не пускали. То, что там творилось, уже случалось прежде, и непременно случится вновь. Если вы хоть немного в теме, то прекрасно это знаете.
Обернувшись к мужчине, женщина ненадолго сняла очки. Ларри с Лилией не было видно ее лица, но, судя по всему, оно было достаточно страшным или угрожающим, чтобы мужчина попятился и поспешно удалился.
– Пятьдесят за подсвечники! – выпалил осмелевший Ларри.
– Я просто сравнивала их с теми, что у меня есть. Но я расскажу о вас кому следует. Думаю, время пришло.
Все утро старые барахольщики грызлись с ушлыми дизайнерами за предметы из «Дома Мирны». Лилия и Ларри искали среди них тех, кто реально мог бывать в этом загадочном заведении.