Фантастика 1963
Шрифт:
— И Комарницкий, — вставил Кравцов.
В дверь постучали. Стюард японец скользнул в каюту, вежливо пошипел, поставил на столик свечу на черном блюдечке.
— Это зачем? — сказал Кравцов.
— Распоряжение капитана, сэр.
Стюард неслышно притворил за собой дверь.
— Свечи… Керосиновые лампы… — Кравцов покачал головой. — Дожили…
— Парень, пойдите и скажите им: атомная бомба. Только атомная бомба возьмет столб.
— Да перестаньте, Уилл.
— Я не шучу. Другого выхода нет.
Они помолчали. Кравцов взглянул на часы, накапал
— У вас есть родители? — спросил вдруг Уилл.
— У меня мама. Отца я не помню, он погиб в сорок восьмом, когда мне было три года. Он был летчиком-испытателем.
— Он разбился?
— Да. Реактивный истребитель.
Уилл помолчал, а потом задал новый вопрос, и опять неожиданный: — Зачем вы изучаете эсперанто?
— Ну, просто интересно. — Кравцов улыбнулся. По-моему, было бы неплохо, если б все люди выучились международному языку. Легче общаться.
— А вы обязательно хотите общаться?
— Не знаю, что вам сказать, Уилл. Общение людей — что в этом дурного?
— А я не говорю, что дурно. Бесполезно просто.
— Не хочу сейчас спорить с вами. Поправляйтесь — тогда поспорим.
— Что-то в вас раздражает меня.
Кравцов внимательно посмотрел Уиллу в глаза.
Решил перевести в шутку:
— Это, должно быть, оттого, что я злоупотреблял гречневой кашей на завтрак…
Плафон стал тускнеть, тускнеть — и погас. Настольная лампа тоже погасла.
— Началось, — сказал Кравцов, нашаривая спички в кармане. — Прощай, электричество.
Он чиркнул спичкой, зажег свечу.
Это случилось не сразу на всей планете. Вначале зона размагничивания захватила район черного столба, потом она медленно и неравномерно стала растекаться по земному шару.
Дольше всего электромагнетизм задержался на крошечном клочке суши, затерянном в просторах Атлантики, — на острове Вознесения, являвшемся по своему географическому положению почти антиподом района черного столба. Там электрические огни погасли на одиннадцать дней позднее.
Казалось, что жизнь на планете гигантским скачком вернулась на целое столетие назад.
Напрасно воды Волги, Нила и Колорадо-ривер, падая с гигантских плотин, вращали колеса гидроэлектростанций; соединенные с ними роторы электрических генераторов крутились вхолостую: их обмотки не пересекали магнитных силовых линии, и в них не наводилась электродвижущая сила.
Напрасно атомные котлы грели воду — пар так же бессмысленно вращал роторы генераторов.
Напрасно линии электропередач густой сетью оплели планету, напрасно тянулись провода в заводские цехи, в дома и квартиры — по ним не бежал живительный поток электронов, неся людям свет, тепло и энергию.
Конечно, электрический ток не исчез вовсе. Его давали химические элементы — батарейки карманных фонариков. Его давали аккумуляторные батареи — пока не разрядились, а зарядить их было нечем. Его вырабатывали электростатические машины трения, термоэлектрические и солнечные батареи. Их пробовали присоединять к обмоткам возбуждения генераторов,
Остановилась могучая земная индустрия, энергетика которой базировалась на электромагнетизме.
Погрузились во мрак вечерние улицы городов. Замерли троллейбусы, токарные станки, лифты в многоэтажных зданиях, стиральные машины, магнитофоны и мостовые краны. Двигатели внутреннего сгорания лишились зажигания. Умолкло радио. Телефонные станции онемели.
Люди оказались разобщены, как столетие назад.
Усложнилась навигация: картушки магнитных компасов бестолково крутились под стеклом, не указывая штурманам истинного курса.
Не только люди страдали от неожиданного бедствия. Рыбы потеряли свои таинственные дорожки в электрических токах океанских течений и нерестились где попало.
Перелетные птицы не могли найти привычных дорог.
Полярные сияния двинулись к экватору и остановились над ним, опоясав планету мерцающим, переливающимся кольцом.
Поползли грозные слухи об увеличении потока первичного космического излучения в нижних слоях атмосферы, защитные свойства которой начали заметно изменяться. Жители горных районов покидали свои жилища, спускались в долины. Из уст в уста передавали страшную весть о гибели на Памире персонала высокогорной обсерватории.
При Организации Объединенных Наций был создан Комитет Черного Столба, в который вошли крупнейшие ученые мира. Но пока этот комитет напряженно изыскивал способ ликвидации черного столба, миру предстояло приспособиться к жизни в новых условиях.
Но мир этот не был един.
В социалистических странах плановая система позволила осуществить организованное переселение жителей горных районов, временную консервацию электропромышленности и перевод предприятий с электрической энергии на паровую. Работники электропромышленности спешно осваивали иные виды производства, где теперь временно требовалось больше людей.
А капиталистический мир лихорадило. Вспыхнула ожесточенная борьба монополий за правительственные заказы. Угольные и нефтяные акции взлетели до небес, — акции электрических компаний обесценились.
Те, кто верил в ликвидацию замыкания, скупали их.
На биржах царила паника. Колоссальные спекуляции охватили капиталистический мир. Цены росли, налоги увеличивались.
В газетах появились аршинные заголовки, возвещающие “последние дни человечества”, но и за ними нередко скрывались корыстные интересы крупных монополий. Трансатлантическая транспортная компания заключила сделку с газетным концерном, и по Америке прокатился слух, будто острова Вознесения космические лучи достигнут гораздо позже остальных районов земного шара. Состоятельные люди устремились на этот крохотный островок — жаркий, почти лишенный воды конус, торчащий из глубин Атлантического океана. В Джорджтаун — единственный населенный пункт на острове, в котором жило сотни две человек, обслуживавших порт, — ежедневно прибывали на собственных судах богатые эмигранты.