Фантастика 1980
Шрифт:
В центральный мозг отовсюду стекалась информация о незнакомом предмете. Предмет такого же цвета, как окружающая почва. Может быть, поэтому Серебристый не различил его сразу? Чем объяснить цвет этого пылающего шара? Мимикрия?
Стремительно снижаясь, Серебристый решил, что шар — живое существо. Но затем пришел к выводу, что шар вряд ли мог появиться в результате эволюции. Вскоре Серебристый понял, что Розовый шар, по всей вероятности, дело рук, управляемых высоким разумом!
…И вот посланец далекой Земли каждой
Общий язык! Алгол-система! Универсальный язык разума!
Тысячи людей на Земле (говоря «на Земле», имеется в виду вся Солнечная) трудились над этой проблемой, целые институты от Зеленого городка до венерианского Лингацентра — усердно начиняли блоки Серебристого разнообразной информацией на этот счет, но вот он встретил представителя иного разума, и все предыдущие труды, связанные с общим языком двух цивилизаций, оказались бесполезными. Конечно, несколько десятков общих понятий у них нашлось.
Учитель оказался прав — существуют вещи, непреложные для любого разума, в каком бы уголке вселенной он ни возник и как бы ни отличался от человеческого: простые числа, законы сложения скоростей, формула, связывающая массу с энергией… Но это были ничтожные островки в море неведомого.
Весь человеческий опыт, собранный в серебристый сгусток, оказался недостаточным, чтобы понять то, что неустанно пытался сообщить Розовый шар.
Серебристый с трудом удерживался на предельном режиме.
Это было балансирование на краю пропасти. Каждый час термопара посылала в центральный мозг импульс о том, что температура крови, омывающей логические ячейки — температура сжиженного гелия, — поднялась еще на тысячную долю градуса.
Но мозг оставался глухим к этим тревожным сигналам. Все ячейки продолжали титаническую работу по дешифровке сигналов, испускаемых Розовым шаром.
Вот когда сказался характер того, кто по праву считался создателем серебристого посланца! За долгие годы воля ученого, его фанатичность, штурмом берущая преграды на пути к цели, не могли не отложить отпечаток на чуткие системы Серебристого.
Розовый шар проделывал динамические эволюции.
Но может быть, такое поведение было для Розового нормой? Этого электронный мозг Серебристого не знал, поскольку они так и не сумели выработать общий язык.
Они медленно двигались по выжженной всхолмленной равнине — одинаковые по внешнему виду, но такие бесконечно разные, руки двух разумных миров, протянутые для первого рукопожатия. Последует ли за первой попыткой контакта другая, более решительная? Кто мог сейчас ответить на этот вопрос?
Когда на
— Гляди-ка. Крутятся, как раньше. И не надоест!
— По-моему, они сблизились.
— Да куда уж ближе. Чуть не склеились!
Когда кратер скрылся из виду, на экран вновь наползли бесконечные холмы. Вен отвернулся от мерцающего прямоугольника и посмотрел на Горта. Под глазами Вена явственно обозначились мешки — свидетельство бессонной ночи.
— Я все время думаю, — тихо сказал Вен. — Не совершаем ли мы трагическую ошибку?
— Потише, — сказал Горт, оглянувшись.
— Вдруг это все серьезно? — продолжал Вен. — Что, если это не мираж и не случайные вихревые образования, как кажется тебе и мне, а нечто важное? Может быть, тогда необходимо немедленно…
— Посадить «Валенту»? — подсказал Горт.
— Да.
— А ты представляешь, что это будет означать? Для всех. И для тебя, в частности.
— Мы не имеем права хранить все это в тайне.
— Если мы сядем, то тем самым добровольно похороним себя, — негромко сказал Горт. — Похороним в прошлом. Это, надеюсь, ты понимаешь?
Вен вплотную подошел к Горту.
— И все-таки… несмотря ни на что… мы должны рассказать остальным, — сказал Вен. — Мы не имеем права. Понимаешь? Не имеем права скрывать.
— Наверно, ты прав, — вздохнул Горт. — Я тоже это понял. — Оба одновременно посмотрели на хронометр, поблескивающий в центре пульта.
— Кратер появится через двенадцать минут, — сказал Вен и потянулся к видеофону.
— Погоди, — остановил его Горт. — Охота тебе оказаться посмешищем? Я предлагаю вот что: давай понаблюдаем за шарами еще раз. Один-единственный раз. Если они на этот раз не исчезнут — тогда можно оповещать экипаж, а там уже как капитан решит.
— Хорошо, — сказал Вен. — Еще один раз.
Если бы второй штурман и астробиолог корабля знали, что потеряет человечество из-за их медлительности! Возможно, если бы экипаж «Валенты» принял срочные меры, беду можно было бы предотвратить. Возможно… Впрочем, рассуждения на тему «что было бы, если бы» вряд ли обладают большой ценностью.
Когда центральный мозг Серебристого шара спохватился, было уже слишком поздно. Регулятор температуры вышел из строя, и наладить его было невозможно. Каждая из миллиардов клеток, составляющих организм Серебристого шара, взбунтовалась, и гибель каждой из них была равносильна гибели целого мира — настолько огромную информацию несла каждая клетка.