Фантастика 1983

Гуревич Георгий Иосифович

– Не сплю, как видишь, - ответил отец.
– Я думаю о том, как мы плохо воспитали сына.

Мать грустно улыбнулась.

– Это не зависит от воспитания. Это есть во всех нас, даже в тебе.

– Нет, - сказал отец.
– Я не такой. Я никогда не влюблялся в привидение.

– Скажи, - спросила мать, - почему ты дал ему провалиться в пропасть. Я знаю, ты запустил планетолет.

– А ты не понимаешь? Я ждал последнего момента, когда она его подхватит.

– Зачем?
– изумилась мать.
– Ведь ты знаешь, что они…

– Вот именно, - усмехнулся отец.
– Именно на это я

и рассчитывал. Должен же я был спасти нашего мальчика. Эта особа превратила бы его в тюфяка и слюнтяя. Ты видела, он чуть не погиб.

– Да, - сказала мать, - ты действительно не такой.

Луч “вечного” фонарика метался по сводам пещеры. Митя нашел его тут же, у входа. За день фонарик хорошо зарядился и теперь освещал пещеру словно маленькое солнышко.

– Наташа!
– позвал Митя тихо.

Тишина, лишь капли шлепались в лужицу на сталагмите.

– Наташа!
– позвал Митя громче.

Почему-то он был уверен, что она где-то рядом. Луч фонарика обшарил все закоулки пещеры. Пусто, нету даже записки.

Митины губы сложились в презрительную улыбку.

– Дрянь!
– сказал он.

Митя шел к отцу. Он решил, что разберет до винтика и починит одиннадцатый буй.

В пещере он подобрал интересный камушек. Камень был, вероятно, радиоактивный и светился изнутри то золотистым, то рыжеватым, то опаловым светом. Правда, подходя к дому, Митя засунул руку в карман и ничего там не обнаружил.

“Странно!
– подумал Митя.
– Как я мог его потерять?” Впрочем, он скоро забыл о пропаже.

ГОСТИ ФАНТАСТИКИ

ДЖЕК ФИННЕЙ О ПРОПАВШИХ БЕЗ ВЕСТИ

– Войдите туда, как в обычное туристское бюро, - сказал мне незнакомец в баре.
– Задайте несколько обычных вопросов; заговорите о задуманной вами поездке, об отпуске, о чемнибудь в этом роде. Потом намекните на проспект, но ни в коем случае не говорите о нем, прямо подождите, чтобы он показал его сам. А если не покажет, можете об этом забыть. Если сумеете. Потому что, значит, вы никогда не увидите его: не годитесь, вот и все. А если вы о нем спросите, он лишь взглянет на вас так, словно не знает, о чем вы говорите.

Я повторял все это про себя снова и снова, но тому, что кажется возможным ночью, за кружкой пива, нелегко поверить в сырой, дождливый день; и я чувствовал себя глупо, разыскивая среди витрин магазинов номер дома, который я хорошо запомнил. Было около полудня, была Западная 42-я улица в НьюЙорке, было дождливо и ветрено. Как почти все вокруг меня, я шел в теплом пальто, придерживая рукой шляпу, наклонив голову навстречу косому дождю, и мир был реален и отвратителен, и все было безнадежно.

Во всяком случае, я не мог не думать: кто я такой, чтобы увидеть проспект, если он и существует? “Имя?” - сказал я себе, словно меня уже начали расспрашивать. Меня зовут Чарли Юэлл, и работаю я кассиром в банке. Работа мне не нравится; получаю

я мало и никогда не буду получать больше.

В Нью-Йорке я живу больше трех лет, и друзей у меня немного. Что за чертовщина - мне же, в общем, нечего сказать.

Я смотрю больше фильмов, чем мне хочется, слишком много читаю, и мне надоело обедать одному в ресторанах. У меня самые заурядные способности, мысли и внешность. Вот и все, вам это подходит?

Но вот я нашел его, дом в двухсотом квартале, старое, псевдомодернистское административное здание, усталое и устаревшее, - признать это оно не хочет, а скрыть не может. В Нью-Йорке таких зданий много к западу от Пятой авеню.

Я протиснулся в стеклянные двери в медной раме, вошел в маленький вестибюль, вымощенный свежепротертыми, вечно грязными плитками. Зеленые стены были неровными от заплат на старой штукатурке. В хромированной рамке висел указатель - разборные буквы из целого целлулоида на черно-бархатном фоне. Там было 20 с чем-то названий, и “Акме. Туристское бюро” оказалось вторым в списке между “A-I Мимео” и “Аякс - все для фокусников”. Я нажал кнопку звонка у двери старомодного лифта с открытой решеткой; звонок прозвенел где-то далеко наверху. Последовала долгая пауза, потом что-то стукнуло, и тяжелые цепи залязгали, медленно опускаясь ко мне, а я чуть не повернулся и не убежал, - это было безумием.

Но контора бюро Акме наверху не имела ничего общего с атмосферой здания. Я открыл дверь с зеркальным стеклом и вошел. Большая чистая квадратная комната была ярко освещена флуоресцентным светом. У больших двойных окон за конторкой стоял человек, говоривший по телефону. Он взглянул на меня, кивнул головой, и я почувствовал, как у меня забилось сердце: он в точности соответствовал описанию.

– Да, Объединенные Воздушные Линии, - говорил он в трубку.
– Отлет… - Он взглянул на листок под стеклом на конторке.
– Отлет в 7.03, и я советую вам приехать минут за 40.

Стоя перед ним, я ждал, опираясь о конторку и оглядываясь; да, это был тот самый человек, и все же это было самое обыкновенное туристское бюро: большие яркие плакаты на стенах, металлические этажеры с проспектами, печатные расписания под стеклом на конторе. Вот на что это похоже и ни на что другое, подумал я и опять почувствовал себя дураком.

– Чем могу помочь вам?
– Высокий, седеющий человек за конторкой положил трубку и улыбался мне, а я вдруг начал сильно нервничать.

– Вот что… - Я выгадывал время, расстегивая пальто, потом вдруг снова взглянул на этого человека и сказал: - Я хотел бы… уйти!

“Слишком торопишься, дурень, - сказал я себе.
– Не спеши!” Почти со страхом следил я, какое впечатление произвели мои слова, но этот человек даже глазом не моргнул.

– Ну что же, мест, куда уйти, много, - вежливо заметил он, достал из стола узкий, длинный рекламный буклет и положил его передо мной. “Летите в Буэнос-Айрес, в Другой Мир!” - гласили две строчки светло-зеленых букв на обложке.

Я посмотрел буклет - достаточно долго, чтобы соблюсти вежливость. Там был изображен большой серебристый самолет над ночной гаванью, луна, отразившаяся в воде, горы на заднем плане. Потом я покачал головой. Говорить я боялся, боялся, что скажу не то.